В нашем многострадальном доме, похоже, не спал уже никто. Наконец, раздался густой, похожий на пароходный гудок бас Сан Саныча:
- Да что тут такое творится? Что за шалман?
Все притихли, и только верещало черное и котообразное. Петрович, натянув рабочие рукавицы, отцепил лохматое нечто от тлеющего халата Марии Самуиловны и аккуратно погладил по шерсти. Пахнуло нагретым асбестом.
- Ишь... Боится, зараза.
- Это у тебя кто? - спросил Зябликов. - Сувенир, что ли?
- Навроде того, ага. Прибился где-то по пути, в тех местах сам черт ногу сломит. И не один, - задумчиво добавил мой сосед, - и не только ногу. Вроде котейко, а непонятный. Жрет исключительно уголь, да не простой, а первосортный антрацит, во как! Там, конечно, такого добра навалом, нагибайся, да подбирай... Из сумки вылезать отказался, пришлось с собой волочить. А сейчас, вишь, перепугался. Понятно почему - я же там этих... попросил меня назад отправить экспрессом, чтобы побыстрее. Вот и отправили, иху мать.
- Ну так с кем связался-то! Бисова сила! - заржал Сан Саныч. Но тут его прервала очухавшаяся Самуиловна, и я зажмурился.
Это было похоже на бортовой залп линкора «Айова», так что я временно оглох и на всякий случай задернул занавеску, укрывшись от греха подальше на кухне. Устрашившись гнева жены Петровича, жильцы разбежались по квартирам, и только несгибаемый капитан Зябликов спокойно курил чуть поодаль.
Накричавшись, Мария Самуиловна вдруг выдохнула, присмотрелась и ворчливо бросила мужу:
- И что теперь с этим отродьем делать-то?
- Дак это... Можно помыть. Он сам себе воду греет, никаких хлопот.
- Помыть? Тебя бы сначала кто помыл, на чучело глиняное похож! - снова завелась соседка. - Съездил, называется, посмотрел!
- А кто меня послал?! - рассвирепев, рявкнул в ответ Петрович. - Кто, а?!
Его жена набрала в грудь воздуха, чтобы достойно ответить. Я приготовился к ударной волне и на всякий случай закурил. Но тут что-то зашипело, и в воздухе рядом с кучей земли образовалась новая дыра. Ее края подергивались и искрили мелкими молниями, а внутренность светилась багрово-синим.
- Что за херня? - Зябликов, утратив невозмутимость, подавился табачным дымом и закашлялся, выпучив глаза. Из дыры показалась длинная костистая лапа, покрытая чешуйчатой красной кожей. Самуиловна взвизгнула - тоненько, как первоклассница, увидевшая мышь. Лапа нервно подергалась в воздухе, когтистые пальцы щелкнули, и из тлеющей дыры раздалось хриплое:
