С каждым днем напряжение росло, и Филипп Айноа даже бабулек на скамейке, торчащих у подъезда в эти теплые деньки почти круглосуточно, иногда принимал за агентов вездесущей Черной Кошки. А однажды, поднимаясь по лестнице, он услышал из-за соседской двери эти два заветных слова и от неожиданности разбил выскользнувшую из пальцев бутылку пива, которую только что открыл, но еще даже не успел донести до рта.
Оказалось, что по телевизору шел старый милицейский сериал, что-то про «место встречи» (дальше Алькальде толком не понял), в котором ловили банду с таким названием. Случайное совпадение интерполовец принял за хороший знак. Но ждать становилось все труднее.
- Чегой-то исхудал наш чернявый совсем, - неодобрительно, провожая взглядом обтянутую пиджаком спину, покачала головой Бородавка. - И глазами зыркает, как из погреба. Видать, рехнется скоро. Они все больше полугода не держались.
- Ой, да ну тебя, Варька! - возмутилась еще одна «опербабка». - Жалко же!
- Помяни мое слово, Коза, - понизив голос, прошипела Бородавка, - скоро у него шифер-то сорвет! Ой, что бу-удет...
Ее подруга плюнула и перекрестилась.
Правда, от совсем уж мрачных мыслей спасал Гнатюк. Начальник пожарной охраны решил, что иностранцу, да еще такому крепкому и спортивному парню, незачем протирать штаны в кабинете. Теперь он почти каждый день, несмотря на нерешительные протесты, забирал Филиппа с собой - снять с дерева котенка или помочь открыть заклинившую железную дверь квартиры. Митрофан Васильевич называл это «дернуть от бумажек на люди». Интерполовец отнекивался, но все-таки шел, потому что в кабинете было невесело, что правда, то правда. Его даже стали узнавать по всему городу. Особенно владельцы котов-верхолазов.
А сам Филипп Айноа не подозревал, что за ним тоже наблюдают, и при этом очень внимательно.
Пожалуй, наш рассказ подошел к такому месту, где можно открыть еще одну тайну. В Дальнередькинске и правда прятался свой международный террорист. Вот только тетя Маша к его появлению в сибирском городке не имела совершенно никакого отношения.
Террорист был пожилым человеком с застарелой язвой желудка, клочковато подстриженной бородой и тихим, покладистым характером. Звали его Анвар Ришатович, фамилия тоже была татарской, и работал он начальником пекарного цеха на местном хлебозаводе. От Анвара Ришатовича всегда вкусно пахло свежим хлебом - этот сладкий запах хорошо известен всем, кто хоть раз, не удержавшись по дороге из магазина домой, украдкой совал руку в пакет, отщипывал кусочек от горячей буханки и торопливо жевал. Хотя лучше всего, конечно, запивать свежий хлеб холодным молоком.
