— С днем рождения, негодяйка моя. Ты выздоравливай, а? Я обязательно пригляжу за всеми твоими тварями в террариуме и растения обязуюсь поливать лично. Я ужасно без тебя скучаю. Поскандалить даже не с кем. И помни — я еще лидирую в метании дротиков, как ты можешь это терпеть? Просыпайся поскорей!
Доктор Гренуаль нетерпеливо зафыркал рядом:
— Ваша светлость, ваша светлость!
— Дотторе, я вся внимание.
— Я приготовил особые каучуковые трубки, которые будут присоединены к… органам жизнедеятельности ее светлости.
— Ох, бедная моя Оливия!
— Невозможно кормить ее с ложечки и подкладывать судно под…
— Я поняла. Действуйте, дотторе. Но прошу вас, точнее, приказываю, ведь я же герцогиня, дрын еловый: делайте все с особой осторожностью. Иначе я прикажу посадить вас на кол. Да. Наверное.
— Ваша светлость, я же не коновал, я доктор, у меня степень!
— То-то и оно. Сюзанна, умоляю: будь при ней неотлучно. Сама я пока не могу.
Сюзанна кивнула успокаивающе:
— Обещаю.
Доктор Гренуаль легко тронул меня за локоть:
— Ваша светлость, вам стоит уйти. Я буду присоединять.
— Ничего. Я буду рядом. Я не из брезгливых и помогу, если надо. Это у вас что?
— Особая мазь, смягчающая наконечники трубок для легкости введения.
— Я подержу.
Тут уж не выдержала Сюзанна:
— Ваша светлость, — тихо рявкнула на меня мамочка. — Идите отсюда и не мешайте работать доктору.
— Я переживаю…
— Переживайте за дверью, — Сюзанна прямо стальная стала! — Все сделаем хорошо и без вашего участия.
И Бабулька, предательница, развернула меня и буквально вытолкала из покоев Оливии:
— Иди, иди, матушка, не дури.
— Я ее подруга!!!
— Вот-вот, — кивнула Бабулька. — Ты думаешь, Оливия простит тебе, когда очнется, то, что ты видела ее в таком униженном состоянии? Да она тебя съест живьем и запьет компотом!
— Верно, — я опомнилась. — Так, мне нужен Фигаро. Надеюсь, он уже сунул в какой-нибудь каменный гроб мессера Патриццио и вернулся.
— Идем, выясним.
Я решила поговорить с Фигаро в оранжерее. Заодно покормила ядовитых гадов Оливии. Они, кстати, ели вяло. Еще передохнут! Оливия меня тогда придушит!
— Да в спячке они, — предположила Бабулька. — Я, конечно, не знаток змей и ядовитых гекконов, но зима ведь.
— Так, у меня еще кактусы-самострелы не политы!
— Сиди, я полью.
Бабулька железной рукой усадила меня на скамью, взяла лейку с некоей вонючей жидкостью и отправилась в глубину оранжереи. Судя по ее приглушенным ругательствам, у кактусов-самострелов спячки не было.
