— Она ведь спит?
— Да, под присмотром дотторе Гренуаля. Так я распоряжусь насчет ужина? Это мероприятие не помешает вашему следствию?
— Никоим образом. Только, пожалуйста, не зажигайте парадную люстру. Прямо скажу, выгляжу я не очень-то приятно для человеческого глаза.
— Вы, право, чересчур самокритичны для королевского следователя, госпожа Раджина.
— Просто я реалистка, ваша светлость.
Паучиха говорит, что она реалистка! У меня сейчас опять когнитивный диссонанс наступит!
— Тем не менее мне хотелось бы увидеть вас. И поговорить с вами откровенно.
— Вы уверены, что выдержите это?
— Я многое видела в жизни.
— Что ж, хорошо.
Из темноты стремительно спустилось черное веретено размером примерно с меня. Я увидела вовсе не паука. У нее было человеческое тело сформировавшейся женщины, все обтянутое неким черным бархатистым материалом, поглощавшим свет. Шесть ее лап плотно втягивались в бока, а две человеческие руки, весьма изящные, двигались свободно. Ее лицо было обтянуто бархатной же тканью, имелись только прорези для рта и глаз. Глаза — да, жуть. Миндалевидные, они не имели век и зрачков и горели оранжевым светом.
— Ну как? — иронично спросила Раджина.
Я встала и сделала глубокий реверанс:
— Доселе я не знала, что пауки могут быть такими очаровательными.
Раджина усмехнулась:
— На самом деле я очень жесткое существо.
— Металл в бархатной перчатке?
— Как вы догадались?
— Я слыхала краем уха о разработках, которые ведутся учеными в плане объединения свойств инсектоидов и человека.
— Верно. Я как раз такой инсектоид. Мне повезло участвовать в научной программе доктора Финкельштейна. Могу с гордостью сказать, что я лучшее его творение.
— Не сомневаюсь. Однако давайте присядем.
Мы сели друг напротив друга. Раджина словно светила глазами мне в душу.
— Знаете, герцогиня, — сказала она. — Я на сто процентов уверена, что вы не убивали герцога Альбино. Мало того. У вас даже мыслей таких не было.
— Вы совершенно правы. Но…
— Здесь мы упираемся в проклятое «но»… Кое-кто из наших западных могущественных соседей жаждет вашей крови. И если король не отдаст вас им на растерзание, может случиться война. У нас огромный внешний долг в золотой валюте. Казна пуста.
— И я должна восполнить этот пробел.
— Да. Как мне ни жаль.
— Госпожа Раджина вы только выполняете свой долг.
— Нет! — стукнула кулачком по столу паучиха. — Мой долг — защищать справедливость и закон. А подписывать смертный приговор невинному человеку — это беззаконие.
