— Пап, — встрепенулась я, — пожарные ещё кого-нибудь нашли в доме?
— Кого ещё? Нет, вроде, — не понял он, сразу посерьёзнев.
— Когда я там была, услышала чей-то вскрик… вроде как, — тихо пробормотала я последние слова, пожимая плечами: может, действительно показалось? И может, тот человек тоже лишь игра моего воображения?
— Услышала?
— А видела ты кого-нибудь? — подключилась и мама.
— Нет. Я даже звала, но никто не отвечал. Может, показалось.
— Нужно учитывать все варианты, — совсем посерьёзнел папа, произнося одну из своих знаменитых фраз, с детства меня этому обучая. От этих слов мне даже немного страшно стало, ибо если его или маму разозлить, то сама земля содрогнётся. — Будем надеяться на лучшее, но, если в доме кто-то был, возможен и поджог.
От последнего слова мои мурашки от страха подпрыгнули, сделав тройное сальто, и побежали врассыпную по всему моему телу. И кому это надо? Мне казалось это ошибочным, что кто-то нарочно поджёг. Неужели не стоит этого отрицать?
— Думаю, стоит поехать домой, — произнесла мама. — Разберёмся со всем завтра.
— Хорошо, — согласился отец.
Я поправила на плече рюкзак, уже в который раз глянув на безжизненные тлеющие остатки от еды огня, словно в том месте ничего не было, никаких признаков руки человека, только природы. Вот стена — вроде она — стоит, пошатываясь, а вот кусок от ступеньки и стекло от окон. Внезапно подул ветер в нашу сторону, принеся мне запах гари, от которого я поспешила укрыть свой нос рукавом, который, впрочем, имел тот же запах. Ненавистный мне с некоторого времени. Пугающий.
Возле папиной машины остановилась и подняла голову к застеленному чёрным покрывалом небу: россыпь звезд украшала ночь. Луны на небе не было. Эта была тёмная ночь.
Я села в машину, вздрогнув и сжавшись от холода. Рюкзак держала как единственное, что защищало меня в данную минуту, и то единственное, что я сумела спасти. Углубившись в чувства, в которых было много страха, — я так старалась его скрыть — поняла, что немножко гордилась и радовалась, что сумела спасти хоть что-то, пусть и неживое, пусть и материальное, и пусть это было глупо.
Родители уточняли ещё какие-то вопросы у спасателей, а я чуть коснулась правого плеча — боли не было. И хорошо. Я посмотрела в окно на гору обломков, и снова сердце ёкнуло, а душа без объяснений ушла в пятки. Спустя неопределённое время родители сели в машину, папа завел её, и мы двинулись… домой. В старый дом, который всё ещё ждал нас, не зная, что мы переехали навсегда… как думали, как хотели.
