— Не рублей, Василий Иванович, а литров, — подсказал Шибаев.
— Правильно, — согласился Вася, — но и рублей тоже.
— А без цифири нельзя? — попросил Голубь.
Вася помотал головой — никак нельзя! И дальше минут на сорок зарядил, чем шкурки промываются, чем укрепляются, как идет дубление, отжим в центрифуге, и надо ему отдать должное, Вася больше не назвал ни одной цифры — тоже показатель.
— После центрифуги каждую шкурку надо аккуратно расправить и поместить в сушильный шкаф, затем идут обкатные барабаны с опилками и скипидаром, после обкатных — протрясные барабаны.
— За все это платили-платили, — ввернул Шибаев, — и наличными-наличными.
— В протряске выбиваются опилки, грязь, остатки химобработки, вся эта муть отсасывается вентиляторами — тоже добыты не бесплатно, — затем кожа шкурки разбивается на особом станке, тут же шкурки шлифуются, и весь процесс заканчивается разбраковкой, маркировкой и сдачей на склад готовой продукции. И наша песня спета, — заключил Вася. — Вопросы есть?
— Про песню шутка глупая! — отозвался Мельник.
— Когда будет готовая продукция? — спросил Голубь.
— Скоро, — умело ответил Вася, — в ближайшем будущем.
— Вопросов нет, — заключил Шибаев, — есть замечание. Место для цеха выбрано не совсем удачно.
Он сказал это нейтральным голосом, но Вася подкрепил его взглядом на Мельника, и во взгляде была беспредельная укоризна — ай-я-яй, Михаил Ефимович, что же вы так, в карман друзьям нахезали.
Мельник глаза к небу закатил, руками развел — не ожида-ал.
— Ты же не мальчик, Шибер, нормальное место стоит миллион, не считая затрат времени, не ожида-ал, Рома, такой простоты.
Шибаев и бровью не повел.
— Я это сказал к тому, что текущий ремонт, а он будет вестись постоянно, потребует непредусмотренных капиталовложений от компаньонов. Учесть — и не более того.
— Все правильно, — поддержал его Вася.
— Други, мы не будем здесь работать до второго пришествия, нам вполне достаточно два-три года, чтобы каждый раскрыл свои способности и получил по труду, как и положено в условиях развитого социализма. А потом цех пусть проваливается, здесь появится крупное пушно-меховое объединение, и вы спокойно перейдете на новое место с повышением по должности. — Мельник говорил небрежно-весело, хотя его задел упрек, попробовали бы эти вахлаки что-нибудь сделать сами, они должны ему в ножки поклониться, а они мизер какой-то предъявляют! Он три раза к министру ездил, он в главк три дубленки отвез под видом экспонатов для ярмарки, а уж шапок ондатровых мужских и женских считать не будем. А умение Мельника подойти к людям? Ни у кого из вас нет и сотой доли его таланта, так где же признание? Мельник привык к черной неблагодарности, он терпелив, он мудёр.
