— Может быть, и не здесь, а мы людей беспокоим, уже двенадцатый час, — отчетливо послышался интеллигентный женский голос.
— Нет, скорее всего, здесь, — возразил мужской голос. — Мы же явственно слышали крик о помощи.
— Да звони, звони! — нарушил их сомнения голос работяги, явно поддатого в честь новоселья, видать, хоть один шахтер да получил квартиру в этом престижном доме, а то днем ходил корреспондент из газеты «Вперед» и с мольбой взывал: «Товарищи, кто из вас шахтер, металлург или вообще рабочий, товарищи!» — но никто не откликался из всех семидесяти двух семей.
Ирма посмотрела на Шибаева — как быть?
— Давай дверь ломать! — предложил шахтер. — Может, там уже мертвый труп.
— Лучше милицию вызвать. — Женщина была встревожена.
— Давай откроем, а потом вызовем!
— Но ключи-то у всех разные.
— Да вы что-о?! Тут будь спок, одним ключом открываются все квартиры запросто. — И в скважине заелозило.
Шибаев толчком поднял Ирму, прошипел вслед: «Грудь прикрой, там у тебя синяк!»
Она быстренько протопала к двери, крича на ходу приветливо и звонко:
— Минуточку-минуточку, сейчас я открою!
«Актрисуля, черт тебя дери».
За дверью стояли двое в очках, молодые казахи, и с ними действительно работяга в полушубке поверх синего спортивного трико.
— Извините нас, — сказала женщина с легкой улыбкой, — мы слышали крики о помощи. У вас все в порядке?
— Надо сразу, с первого дня, чтобы тут бардак не развели, — сказал шахтер. — Я, между прочим, дружинник.
— Правильно-правильно, — согласилась Ирма. — Я тоже слышала какие-то крики, мне показалось — снизу.
— Нет, внизу мы уже были, там порядок, большое начальство вселилось.
— Может быть, кто-то на улице?
— Исключено, — решил шахтер. — Я как раз стекло вставлял, у меня рама выбита, слышу крик, выглянул — на улице никого.
— Спасибо, что вы зашли, но у нас, слава богу, все в порядке. — Она тщательно прикрывала шею и грудь, будто ей холодно. Работяга, хоть и поддатый, смотрел недоверчиво. — А у вас горячая вода есть? — ломким голосом поинтересовалась Ирма.
— Ни горячей, ни холодной, — пояснил шахтер. — Дана команда не включать, пока все не вселимся. А потом врубят, у кого прорвет, дежурные слесаря тут как тут, — он пощелкал себя возле уха, — за бутылкой. И лифт тоже потом врубят, когда все свои гардеробы и пианины на горбу перетащат.
Они ушли, а Ирма сказала, чтобы Шибаев собирался, пора ему, а то пойдут звонки в уголовный розыск, — сказала без издевки, боясь его разозлить снова. Сначала она говорила: потерпит твоя старая, не одной ей таким мужиком владеть, доводы его скупые высмеивала — что за мужики пошли подкаблучные? — давила на психику, а он терпел-терпел, а потом однажды так ей залимонил перед уходом, что бедная ее дочь, придя со школы, нашла маму под столом еле живую и созвала соседей, те — скорую, пролежала неделю с сотрясением мозга, — вот такая у них любовь. А он потом дал случаю объяснение: «Тебе пока мозги не встряхнешь, ты туго соображаешь».
