Так Фомка прожил под шестком с неделю. Прожил без особых приключений. Даже познакомился с Урчалом, и, кажется, они подружились.
Это мне было по душе. Еще зайчика бы… вот весело-то будет… Даже Колька мне позавидует.
— Все зверье из лесу собирайте, беспутевики, — не унималась бабушка. — Хлеб скормите зверью, а сами на траву сядете. Так же и мой Ваня… чтокало… Дом-то ведь можно быстро развеять по ветру.
Бабушка частенько говорила о доме. Чувствовалось, что она все же ревниво относилась к отчиму. «Не для него строились, для своих сыновей собирала добро. А где сыновья? Оля сложил голову на чужой сторонушке, неизвестно за кого воевал. О Ване — и говорить нечего: приехал, расклевил сирот и скрылся. Так все и досталось чужому человеку. Укрепит ли он дом? Сохранит ли его для внука?» — думала она и, вспоминая о пережитом, тяжело вздыхала, иногда плакала.
Как-то утром, вставая, отчим взял брюки, сунул руку в карман, а кармана-то и нет. Взглянул на штанину, а на ней — огромная дыра. Сразу понял все, молча натянул праздничные брюки и ушел. Это видела бабушка, от удивления качала головой:
— В хорошую лопотину залез… в будень-то. Ох-хо-хо. Не к рукам куделя…
На следующий день бабушка встала раньше всех, натянула на себя сарафан, — и вдруг заревела, да так, что все перепугались.
Собрались, оглядываем бабушку, — удивляемся: на платье-то сзади дыра.
«Ужели Фомка изгрыз? Эх, Фомка, Фомка, — забеспокоился я. — Зачем же он вылез из своей комнатки?»
— Подарок ведь дочерин, — всхлипывала бабушка.
— Не реви, Семеновна, куплю новый.
— Много у тебя купил-то. Завели чертову скотину… прости господи.
Тут уж и мать заняла бабушкину сторону.
— И в самом деле, выдумали… Изгрызет все, беспутый. Караулить не будешь. Даже дверцы не держат.
А Фомка преспокойно сидел на полу и старательно умывался. Это было так трогательно, что я замахал руками:
— Буду караулить, буду!
Однако Фомкино озорство еще повторилось, и мать настояла:
— Откуда взялся, туда пускай и бежит.
И отец унес Фомку в лес.
Я не мог забыть этого забавного зверька, долго скучал по нему. Даже сейчас иногда хожу в лес и думаю: вот-вот и выскочит из кустов мой Фомка.
18
Летом отчим и мать заговорили о школе. Хватит, мол, побегал, надо и за ученье браться.
— Надо, надо, чего без ученья-то ныне, хоть я же, сижу, как темная, — поддержала и бабушка. — Там тебя, паренек, вымуштруют, шалить не станешь. Чуть чего — в угол или за ухо…
— Я увернусь.
— Боек шибко. Там найдут, на то и наставники.
