– Бабушка!
– Шо «бабушка»! Если родителям все равно, то мне от этого только переживание. Бабушка хочет внуку счастья и немного больше. Фимочка, дети могут и без любви родиться, но разве ж они будут благополучными? Люби свою Мэри нежно, относись к ней с уважением, и будет в семье благословение до самой смерти, а тебе хорошая жена. Все, пошла я в свой дом, а вы оставайтесь и делайте шо хочите, но дайте мне возможность хоть одним глазком увидеть правнука.
Весна. Что может быть прекраснее этого времени года! Наконец-то солнце вырвалось из плена хмурых туч. Уже ничто не сможет помешать ему блистать ослепительной красотой, тем более, что в ней давно нуждаются леса и луговые травы. Нежные подснежники водят хороводы на солнечных полянах, стелется ковром бархатная вереница, огоньки пылают между деревьями, на пригорках и берегах рек радует глаз ярко-синяя печеночница. Медуница, гусиный лук, мать-и-мачеха, сон-трава! Девственная красота и нежность весны завораживают уставший от зимы взор. Все цветет, пахнет и перемешивается ветром с молодой зеленью в необыкновенный по своей свежести коктейль. Хочется бесконечно наслаждаться ароматом весенних лугов, цветущих яблонь, черемухи, вишни. От красоты и совершенства кружится голова.
Птицы с радостью поддерживают изменения в природе веселым заливистым свистом. С первыми лучами солнца они начинают утренний концерт. Вот пеночка-весничка, величиной с детский кулачок, видом неприметна, а песенка ее мелодична и ласкова, как первый весенний дождь. Усядется на ветку кустарника и давай насвистывать «твит-твит» да «тьют-тьют». Неподалеку с солистом другой самец пристроится и поддерживает его звонким «фью-фыо-тью». Поют по очереди, не перебивают друг друга, наслаждаются чистотой собственного исполнения. Соловей, народный любимец, тоже не желает оставаться в стороне. Облюбует ветку черемухи, вытянется по стойке «смирно», прижав к тельцу крылышки, и начинает заливаться коленцами. Хвостиком дергает и всякий раз кланяется, кланяется, словно на сцене выступает. Немного погодя его изысканное пение заглушает дрозд. Примостится на конек крыши и выводит рулады, неторопливо, размеренно, повторяя каждую «арию» по два-три раза. В желании всех перекричать задерет голову вверх и голосит на всю округу «филип-филип», «пррриди-пррриди». Каждый звук настолько отчетлив и красив, что крепкий утренний сон пропадает после первой же трели.
Ранним утром взволнованная Мэри зашла в мастерскую и увидела облокотившегося на подоконник Фиму. Он с таким интересом и вниманием наблюдал за кем-то во дворе, что даже не заметил присутствия жены.
