Все эти размышления крутились в голове колдуна, пока он был занят работой – запершись в своей лаборатории, создавал некоторые полезные зелья в дорогу. Конечно, он мог бы заготовить их и раньше, но они либо выдыхались через пару недель, либо, если добавить устойчивость, начинали сильно фонить, что в Тарргоне практически равно самоубийству. А он планирует жить долго, даже несмотря на такой своеобразный подарочек от Тёмного. В конце-то концов, может, его Покровитель смилуется и расторгнет брак, когда он выполнит, наконец, свой обет.
Колдун покосился на ожерелье, чуть не лишившее его жену нескольких пальцев, оно лежало на столе и ждало своего часа – он собирался заняться им в самом конце, ибо подготовиться к будущему важнее, чем скорбеть по прошлому, а получить хоть какую-то информацию от этого смертельного подарка Оккар не особо рассчитывал. Да и заморозил он гадкую вещицу, так что если какие остатки колдовства там и были, то никуда они не денутся.
Надо признать, неожиданно это всё оказалось для него. Непонятно даже в какую сторону копать. То ли это недоброжелатели его жены, то ли его собственные враги, как-то проведавшие про истинный брак… А может, и не проведавшие, но мечтающие его подставить – дескать, жену убил, деньги присвоил.
Увы, но ожерелье, когда он, наконец, до него добрался, хранило гробовое молчание.
Встречаться ни с кем из знакомых, а уж тем более с Вилленой, Оккар не планировал. Но Безымянная распоряжается всегда по-своему, подсовывая иногда ненужные, а то и опасные встречи. Эта опасной не была, но и приятных чувств не вызвала.
Его несостоявшаяся любовница выглядела ослепительно. И сама его окликнула. Он как раз выходил из цветочной лавки с букетом роз – играть влюблённость, так играть. Правда, повинуясь какому-то странному импульсу, он взял именно те цветы, которые его жена терпеть не могла – её подруги зачем-то на свадьбе успели его просветить, что Иллика ненавидит розы, особенно красные, но любит ромашки и нарциссы. Надо ли говорить, что букет был красным…
– Однако ж, – кокетливо произнесла Виллена. Она выходила из соседней, шляпной, лавки. – Не успела закончиться брачная ночь, а ты уже налево. Что, неужели так плоха?
И так вот ресницами взмахнула, что никаких сомнений не должно было остаться – по сравнению с ней все очень и очень плохи.
– Это жене, – честно признался Оккар и приятно удивился промелькнувшему недовольству на безупречном лице куртизанки. Пожалуй, стоило бы сказать то же самое, даже если бы это и не было правдой.
