Оккар избегал встречаться с ней глазами. И на следующий день тоже.
Всё даже хуже, чем ожидалось. Какая сцена из её прошлого заставила его её презирать, Иллика могла только гадать. Но не собиралась – какая, к бесу, разница? Он всё равно никогда не простит и не простил бы ей развод. Ни при каких условиях. Для него это победа Девы. Победа так долго и жестоко мучившей его Инквизиции…
Когда в придорожном трактире колдун жёстко осадил молодую и симпатичную подавальщицу, пытавшуюся с ним флиртовать и нахамившую Иллике, девушка поняла, что это конец. Дно. Колдун понял, что она, Илька, испытывает к нему какие-то странные, противоречивые, но весьма сильные чувства… и теперь ему неловко и жалко. Её жалко. Докатилась. Разговаривать и дотрагиваться брезгует.
Оккар заговорил с ней только вечером. Они сидели по разные стороны костра – Илька упрямо сама разводила костёр, не желая записываться в ряды немощных и бесполезных.
– Надо перевязать рану, – сказал он, вертя в руках мазь и бинт.
Илька зажмурилась, представляя, что он сейчас протянет это всё ей, не в силах справиться с брезгливостью. Возможно, дело в том, что она не была невинна на момент их брака? Ну так что ж, Оккар-то тоже не монашествовал, и судя по тому, что ей довелось с ним испытать, опыт его куда богаче и разнообразнее.
Когда она открыла глаза, бывший муж всё так же держал бинт и мазь в руках, и даже – неужели? – смотрел на неё. Прочитать что-либо в его тёмных глазах было невозможно, и Илька с самой себе непонятным облегчением начала расшнуровывать штанину. Странно, но рана её практически не беспокоила. Неужели у Оккара такая хорошая мазь? Вот даже в голову, несмотря на ранение, лезут совершенно лишние мысли – когда колдун опускается на корточки рядом с ней, Илька чувствует совершенно неуместный прилив желания. Поспешно опускает глаза – ей никогда не удавалось особо скрывать свои чувства…
– Завтра мы будем проезжать сравнительно крупный город, – тем временем говорит мужчина. – Ты останешься там.
Сердце Иллики летит вниз. Отказаться – невозможно. С раненой ногой, как бы хорошо ни вела себя рана, она – обуза. Остаётся только согласиться… и отправиться тайком следом. Потому что ей страшно. Она, наверное, сошла с ума, но её буквально скручивает от точного знания: стоит им разделиться, и он умрёт.
– Хорошо, – говорит она. – Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Хотя, в общем-то, ты можешь оставить меня прямо сейчас прямо здесь – я вполне способна позаботиться о себе сама.
