Дальше были монотонные, безрезультатные, выматывающие поиски. Почти каждый из обслуживающего персонала – слуг ведь якобы нет в свободной республике Тарргон – слышал, что Иллика уехала. Вроде бы это сказал рыжий Том. Да, тот самый, который отправился сегодня в увольнительную на три недели. Хотя нет, это сказала хромая Марта, она приходит раз в неделю в замок, приносит продукты… где искать? Да кто же разберёт. Стража, стоявшая на воротах? Да сменились давно, разбрелись по кабакам, небось… может, в дом удовольствий пошли, кто же запретит людям отдыхать после праведных трудов…
Оккар зверел. Был бы оборотнем, уже, наверное, давно перекинулся и кого-нибудь загрыз, а потом пошёл бы по следу и нашёл. И если она сбежала с каким-нибудь очередным Тинко, то тоже загрыз.
Рассвет застал его в лесу за чертой города. Оккар с виду был собран, спокоен, и почти любовно раскладывал на земле какие-то богопротивные колдовские штуковины. Он мог бы обойтись и без них, но чем больше артефактов и ритуальных предметов, тем меньше надо силы, тем меньше «эхо», и есть небольшой шанс, что Инквизиторы его не засекут, а если и заметят, то не будут поднимать весь свой орден в боевую готовность из-за такой мелочи… а жену он найдёт. Убедится, что с ней всё в порядке… и от души проклянёт.
Оккар закончил приготовления и очень осторожно потянулся к своей спрятанной силе… и тут же почувствовал, как эту его бережно лелеемую силу кто-то крадёт. Нагло, бесхитростно и совершенно открыто. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения и так уже порядком разъярённого колдуна. Он потянул к себе всю силу, уже не заботясь ни о какой конспирации, одновременно скручивая смертельное и крайне мучительное заклятие для того, кто осмелился покуситься на сокровенное… и тут проснулся браслет. Артефакт Девы вгрызся в руку, снимая и смешивая уже готовое заклятие, обжигая болью, отвлекая и целенаправленно мешая убить наглого вора. Именно так. Целенаправленно. Если бы браслет реагировал просто на любое колдовство, он проснулся бы раньше. Оккар резко остановился. Присмотрелся, кто именно потянул к себе его силу. И стал плести уже другое заклинание, периодически издавая негромкое шипение, в котором, если вслушаться, угадывались разные ругательные слова. Браслет теперь вёл себя прилично, но зато Оккару досталась вся гамма ощущений от раненой ноги бывшей жены. Это не было нестерпимо. Но отвлекало. И замедляло её продвижение, а ведь время теперь даже не на вес золота, оно куда дороже.
