Некоторое время все трое молчали. Затем Элизабет нахмурившись сказала:
— Я полагала, Эдвард, что ты должен был всё же не спешить с этой женитьбой. Нельзя же так опрометчиво кидаться вниз головой в каждую встречную юбку…
— Мама…, — интонацией, показывающей на недопустимость таких резких оценок, Эдвард попытался успокоить мать, но это было пока бесполезно.
— Что произошло? — ещё с большим накалом в голосе продолжала Элизабет. — Тебя словно подменили, околдовали.
— Так оно и есть, мама, — спокойно ответил Эдвард. — Я околдован прекрасной Эльзой и совершенно об этом не жалею. Более того, именно я был инициатором и настоял на скорейшей женитьбе. Я желал её всеми фибрами души. Мне не хотелось её упустить или потерять. Я не желал, чтобы она досталась кому-то ещё. Возвращаться в Штаты одному, без неё — для меня было немыслимо. Ты даже не представляешь, как я люблю её и не стесняюсь говорить об этом, понимая…, — Бест на секунду прервал свою проникновенную речь.
— Что, ты понимаешь? — Элизабет тут же использовала возникшую паузу.
— Я понимаю, мама…, что предал тебя и наш негласный уговор быть только вдвоем. Но, я прошу тебя простить меня и сменить гнев на милость.
Для пущей убедительности, он стал на колени и театрально протянул к матери обе руки.
— Право, Эльза здесь совсем не виновата. Полюби её, и мы будем втроем, как прежде с тобой, прогуливаться по набережной Бангора, любоваться красотами залива Пьюджет-Саунд. Я тебе это обещаю.
Мать жестом приказала ему встать с колен и своим обыкновенным голосом сказала:
— Мне сейчас сложно разобраться во всем и тем более кого-то прощать. Потребуется некоторое время, — она взглянула на Эльзу и та тут же молча встала со стула. — Пожалуй, я пойду. Проводи меня, — обратилась Элизабет к сыну.
— Да-да, мама, — робко сказал ей Эдвард, и они вдвоем пошли в прихожую.
Выходя из зала, Элизабет обернулась, взглянула на Эльзу и впервые заговорила с ней. Собственно и не заговорила, а просто попрощалась.
— До свидания, Эльза.
— До свидания…, — Эльза не нашлась как назвать её: мэм, Элизабет или как-то ещё.
Бест подмигнул супруге и обняв мать за талию, вывел её в прихожую, говоря на ходу:
— Ну, вот и ладно, мама. Вот и хорошо.
— Только не думай, что я уже простила тебя… предатель!
Она развернулась к нему и легонько стукнула кулачком в грудь, первый раз за весь вечер улыбнувшись, но тут же опять стала серьёзной и сказала:
— Будь осторожен, сынок. Какое-то проклятье все ещё витает над нами. Помни отца!
