— Тебя приглашают мои родители, Жюль. Они все оплатят.
— Приглашают? Ты серьезно? Это ведь не какой-нибудь там ужин.
— Они очень хотят, чтобы ты поехала.
— А Итана они пригласили?
— Конечно, — слегка нервно ответила Эш. — Но он не может из-за старика Мо Темплтона. Итан ведь даже отказался от стажировки из-за него, — учитель анимации умирал от эмфиземы в Бронксе, и Итан взялся ухаживать за ним вместо того, чтобы уехать в Лос-Анджелес работать в «Уорнер Бразерс» над «Луни Тьюнс». — Итан не поедет, но ты-то можешь.
— Она меня ни за что не отпустит, — сказала Жюль, имея в виду свою мать. Но затем она вспомнила, что Гудрун Сигурдсдоттир, бывшая вожатая «Лесного духа», живет в Исландии. — Но вообще, — сказала она, — если я все-таки поеду, мы могли бы разыскать Гудрун. Будет так странно увидеть ее на родине.
— Ах да, Гудрун-ткачиха, — вспомнила Эш.
— Она могла бы нам еще порассказать про охваченный пламенем кремень.
— Точно, точно! Господи, Жюль, как ты все это запоминаешь?
Лоис Хэндлер, конечно же, не понравилось приглашение Вулфов.
— Мне просто кажется, что родители Эш могут подумать, что мы бедные, или что-нибудь такое, — сказала она. — А это неправда. Но денег на такую поездку у нас нет. И мне не нравится, что чужие родители будут за тебя платить.
— Мама, это не чужие родители, а родители Эш.
— Я понимаю, душка.
Эллен, бесцельно слонявшаяся по кухне во время этого разговора, взглянула на Жюль и спросила:
— А почему они к тебе так добры?
— В каком смысле?
— Не знаю, — сказала Эллен. — Просто никогда не слышала, чтобы другие семьи так делали.
— Может, я им нравлюсь.
— Может, — откликнулась Эллен. Ей было трудно представить, чем ее сестра могла заинтересовать столь обеспеченную семью.
Жюль и Вулфы улетели в Исландию 18 июля ночным рейсом «Дельты» из аэропорта Кеннеди в Рейкьявик. Салон первого класса был таким же удобным, как и гостиная Вулфов. После ужина Жюль откинула спинку кресла, и они с Эш укутались в мягкие одеяла, почему-то казавшиеся ей исландскими, пусть такие и выдают на всех рейсах «Дельты». Посреди ночи Жюль вдруг проснулась от охватившего ее невыразимого ужаса. Но затем она осмотрелась, и убаюкивающее мурчание салона и свет точечных ламп, освещающих пассажиров, успокоили ее. Эш с матерью спали, но Гил Вулф бодрствовал. Он перебирал бумаги в своем чемоданчике и бросал в темноту за маленьким окошком взгляды, полные, как казалось Жюль, страха и ужаса, вроде тех, что испытала она.
