Сейчас, в начале пути, она сидела со своим «Табом», ковыряя ногти; Жюль заметила, что эти прежде идеальные овалы теперь похожи на тонкие пластинки, вросшие в пальцы. После новогодней ночи каждый ноготь непрерывно обкусывался и был окружен раскромсанной, воспаленной, опухшей кожей. Если секс напоминает поедание своего партнера, то это похоже на самопоедание. Кэти подняла руку и отгрызла кусочек кожи у большого пальца; Жюль чуть ли не ждала, что увидит ее с окровавленным ртом, как будто Кэти — животное, застигнутое в момент хищничества и блаженства. Кошка с птичкой в зубах, дерзко взирающая на человека и вопрошающая: «Ну? Чего уставился?»
Кэти привычно уродовала себя, после чего делала еще один большой глоток «Таба» — охотница за ногтями и кожей пальцев. Жюль вспомнила, как в тот год, когда умирал отец, сама терзала свои волосы. Она не хотела, чтобы ее волосы так выглядели, а теперь Кэти не хотела, чтобы ее руки выглядели эдак. Но она пила свой «Таб» и грызла свои пальцы, занималась этим за столом, либо слушая Жюль, либо по большей части говоря. Похоже, она даже не считала странным или неловким такое поведение. Наслаждение было столь важно, облегчение столь необходимо, словно она мастурбировала в кофейне. Жюль хотелось сказать: «Кэти, ты вообще в порядке? Ты меня жутко пугаешь». Но до чего же глупо прозвучал бы этот вопрос, ведь Кэти уже дала им всем ответ.
Жюль припомнила модный эротичный танец, который Кэти исполняла для девочек в их вигваме, тот потрясающий эффект, когда она свободно владела своим трясущимся телом, практически не стесняясь его чрезмерных объемов и гордясь его особой силой. Но теперь, подумала Жюль, это закончилось. Больше нет свободы. Больше нет гордости. Никогда больше не будет у Кэти Киплинджер бесстыжих танцев в вигваме.
В следующем году в колледже в Баффало Жюль примет участие в марше «Вернем себе ночь», проходя по темным улицам среди сотен и сотен хмурых женщин, несущих свечи. Тогда по всей стране прокатилось множество подобных маршей, так не похожих на шумные «Парады шлюх», которые грянут тридцать лет спустя, когда молодые женщины будут надевать что попало — кукольные пижамы, просвечивающиеся блузки, леопардовые костюмы, — фотографируя друг друга и через считанные секунды выкладывая снимки в интернет. В былые дни акций «Вернем себе ночь» можно было маршировать вместе с другими женщинами и чувствовать, что все насильники мира малы и бессильны. Вся сила у вас с вашими свечами. Сестры! У этих мужчин, злобных неудачников с пустыми глазами, зажимавших вас в гаражах, вообще ничего не было.
