— Веткой попало.
Зелатор отбросил покрывало с раненого.
— И бок тоже! Ты дружище на войне был или охоте? — показал Сайо на присохшую к ране льняную тряпицу.
— Желаете взглянуть? Сейчас принесу вина, отмочить.
— Да чего там, — зелатор дернул тряпку, оторвав с коростой.
Желваки на скулах Колина напряглись и тут же опали.
— Сдается мне — нож, — высказал Сайо предположение. — Или узкий меч. Или…, — он надавил пальцем на рану, наблюдая, как лопается тонкая кожица, расходятся мышцы. Кто станет рисковать единственным наследником, нанося ему столь ужасное повреждение? Рана в боку достаточно серьезна. Тут что-то другое, — …фрамея. Но, насколько известно… Мне известно… ими пользуются братты, — зелатор не упустил реакции раненого на его манипуляции. Опять вспухли желваки, а пальцы загребли подстилку в кулаки.
Удовлетворенный варварским осмотром, Сайо заверил присутствующих.
— Вижу раненный идет на поправку. Довольно крепкий малый. Весь в отца.
— Встанет до осени? — поинтересовался Улат, адресуя вопрос зелатору, Эйгеру и Поллаку.
— Раньше, — таков обнадеживающий вердикт Сайо. Теперь его более занимал хозяин Мюнца и тринитарий. Не похоже, что марк в восторге от своего доморощенного врачевателя, однако допустил к лечению сына. На чем сошлись? И где замковый лекарь? И откуда такие раны? Вопросы множились.
— Было бы замечательно, удели вы мне пять минут своего драгоценного времени для небольшой беседы, — попросил зелатор тринитария.
Эйгер, косо глянув на маркграфа. Что делать?
— Вы удовлетворены увиденным? — поспешил вмешаться в разговор Поллак.
— Мы собственно и не сомневались…
— Тогда прошу извинить. Меня ждут срочные дела.
— Э…
— Требующие моего неотложного отъезда.
«Так их! Утри им нос!» — возликовал Эйгер, не ожидавший от скисшего маркграфа подобной прыти.
Оставлять таких гостей в замке, подвергаться опасности разоблачения. Всегда есть те, кто видел несколько больше, слышал не то, что ему следовало слышать. У кого-то голова способна не только болеть с похмелья, но и сопоставлять и думать. Опять же домашние. А так… согласно закону, в отсутствие маркграфа, замок считался на осадном положении и посторонним прибывать в нем строго воспрещено. Правила границы написаны кровью. И кровью не дураков. На выход, саины! На выход!
— Но хотя бы обедом угостите? — попробовал примириться Толль. Не рано ли затеял цапаться с Поллаком?
— Непременно. В двух верстах от Мюнца. Жаровня и Утка. Отличный шинок.
* * *
