– Да, сейчас займусь, – кивнул Малкольм и подобрал нож, который она выронила. – Как там Лира?
– Да знай себе лопочет! День-деньской щебечет о чем-то со своим деймоном, а он ей отвечает, прямо как две ласточки! Ума не приложу, о чем они могут толковать, да и они, похоже, сами не понимают, но слушать, как они воркуют, одно удовольствие.
– Они, должно быть, сочиняют собственный язык.
– Ну, будем надеяться, что скоро они перейдут на старый добрый английский. А не то, чего доброго, привыкнут и так и будут щебетать всю жизнь.
– Что, правда? Такое может случиться?
– Да нет, милый, конечно нет. На самом деле все малыши так делают. Они так учатся.
– А-а…
Картошка была старая и вся в черных пятнах. Сестра Фенелла обычно не обращала на них внимания и кидала в горшок прямо так, но Малкольм старался вырезать самые крупные пятна. Сестра Фенелла между тем принялась натирать сыр на терке.
– Сестра Фенелла, а что это за дама приходила сюда на той неделе?
– Точно не знаю, Малкольм. Она приходила к сестре Бенедикте, а уж зачем – этого мне не сказали. Надо полагать, она из Службы опеки.
– А что это такое, Служба опеки?
– Это люди, которые следят за тем, чтобы за детьми хорошо ухаживали. Ну, думается мне, должно быть так. Она приходила проверить, хорошо ли мы тут ухаживаем за Лирой.
– А потом она приходила к нам в школу, – сказал Малкольм и рассказал сестре Фенелле обо всем, что у них случилось. Старушка слушала так внимательно, что даже перестала тереть сыр. – А вы когда-нибудь слышали про святого Александра? – спросил Малкольм, закончив рассказ.
– Ну, знаешь ли, святых так много, всех и не упомнишь. И каждый по-своему трудится во славу Божью.
– Но ведь он донес на собственных родителей, и их убили!
– Ну, в наши дни ничего подобного случиться не может. И знаешь что, милый? Есть такие вещи, которые трудно понять. Даже если кажется, будто кто-то поступил плохо, это еще не значит, что в конце концов из этого не выйдет что-то хорошее. Все это слишком сложно, слишком глубоко. Не нашего ума дело.
– Вот, я всю картошку почистил. Еще нужно?
– Нет, милый, этого хватит. А вот если бы у тебя нашлось время почистить серебро…
Но тут кухонная дверь отворилась и вошла сестра Бенедикта.
– Я так и думала, что ты здесь, Малкольм, – сказала она. – Услышала твой голос. Можно я заберу его ненадолго, сестра Фенелла?
– Конечно, конечно, сестра! Спасибо тебе, Малкольм.
– Добрый вечер, сестра Бенедикта, – поздоровался Малкольм.
