– Но он испугался. Даже побледнел.
– Всего на секунду. А потом опять раскраснелся, разве ты не заметила?
– Ну что ж, сейчас мы все узнаем наверняка. – Ханна взглянула в окно и увидела, что мальчик уже приближается к воротам. – Он все-таки пришел.
Не дожидаясь стука в дверь, она поднялась, отложила книгу на приставной столик, разгладила юбки и машинально коснулась волос. Господи, да отчего же она так нервничает? Глупый вопрос. Причин для беспокойства и впрямь было немало.
Ханна открыла дверь.
– Ты, наверное, промок насквозь, – сказала она.
– Ну, немного. – Прежде чем Ханна успела забрать у него дождевик, мальчик сам отряхнул его перед дверью. Потом взглянул на чистый ковер и блестящий мастикой пол – и снял еще и ботинки.
– Входи и грейся, – сказала Ханна. – Как ты сюда добрался? Надеюсь, не пешком?
– На лодке.
– У тебя есть лодка? Где ты ее оставил?
– Возле ремонтной мастерской. Мне разрешают ее там ставить. Я подумал, лучше я вытащу ее на берег и переверну, а то воды наберется столько, что за сто лет не вычерпаешь. Она называется «Прекрасная дикарка».
– Почему?
– Так назывался паб моего дяди. Папин брат тоже был трактирщиком, держал паб в Ричмонде. Мне понравилось название.
– Вывеска, наверное, была хорошая?
– Да, такая красивая дама, и она сделала что-то очень храброе, только я так и не понял, что. Ох… вот, держите, это ваша книга. Немного промокла, простите.
– Спасибо. Положи-ка ты ее лучше на каминную полку.
– Здорово вы придумали ее оставить, чтобы я знал, куда прийти.
– Просто у меня спецподготовка, – сказала Ханна.
– Спецподготовка? А что это такое?
– Это когда тебя учат… ну, в общем, передавать сообщения и все такое. Кстати, а как тебя зовут?
– Малкольм Полстед.
– А… желудь?
Мальчик замер, глядя ей в глаза:
– Как вы узнали, что спросить надо именно меня?
– Есть один способ… Существует такой инструмент… Ну, в общем, я это выяснила сама. Больше никто не знает. Ты можешь что-нибудь рассказать мне об этом желуде?
Малкольм порылся во внутреннем кармане и протянул ей руку. Желудь лежал на ладони.
Ханна осторожно взяла его, опасаясь, что мальчик отдернет руку, но тот даже не шевельнулся. Только внимательно смотрел, как она его развинчивает, – а потом кивнул.
– Я решил посмотреть, – сказал он, – знаете ли вы, в какую сторону он развинчивается. Я-то сам поначалу не понял: никогда не видел такую резьбу, чтобы развинчивалась по часовой стрелке. Но вы, я вижу, знали с самого начала. Так что, должно быть, он и вправду для вас.
