Длинный сарафан колышется в воде, иногда поднимаясь до самых колен и обнажая ноги, которые выглядят, как коровьи. С копытами и белой густой шерстью, которая шевелится в толще воды.
Она приблизилась ко мне и улыбнулась.
– Поплавать решила? – спросила она, не открывая рта.
Я ответить не смогла, а она продолжила:
– Сестра с Загрийких островов сказала, ты хороший маг. Только вода для тебя здесь холодная, давай-ка помогу выбраться.
С этими словами она ухватила меня за ноги и с силой вытолкнула наверх.
Воздух ворвался в легкие, как сама жизнь, которая наполняет собой каждую крупицу мира. Лицо обожгло ветром, но судороги прошли, и я в полубреду добралась до берега. Камеристки мигом обступили меня, стянули мокрую одежду, надели сухую, и укутали в плащ, подбитый овечьей шерстью.
Обратно шли медленно, но я ничего не замечала, думая лишь о том, что могла замерзнуть и утонуть из-за глупых ритуалов королевства, в котором предстоит жить. И если бы не сестра знакомой вилы, меня унесло бы течением, и я заняла бы четырнадцатое место в списке погибших невест принца.
– Я наведу порядок в ваших обрядах. – пробормотала я, стуча зубами.
– Миледи что-то сказала? – поинтересовалась мистрис Одли.
– Да, – снова пробормотала я. – Миледи сказала… Миледи еще скажет…
– Конечно, скажет. Еще как скажет, на то и миледи, чтобы сказать нам всем тут, – тут же затараторила Рамина, глядя на меня преданными, как у собаки, глазами.
Я кивнула девушке, и присела, чтобы невысокой Лане было сподручнее надеть мне на голову капюшон и закрепить его на мокрых волосах шпильками и завязками, не позволяя холодному ветру просочиться внутрь.
– Если леди благополучно завершила ритуал Омовения, нам стоит вернуться, чтобы поспеть к утренней трапезе, – сказала мистрис Одли таким тоном, словно заминка произошла из-за меня одной.
Я послала мистрис Одли взгляд, которого обычно дожидалась Бенара, когда слишком усердствовала с наставлениями, и пробурчала:
– Такое ощущение, что вас тоже не кормили....
Брови мистрис Одли взметнулись на самый центр лба, а в глазах блеснуло осуждение.
– Естественно, – тоном оскорбленной невинности произнесла старшая камеристка. – Ни одна женщина Черной Пустоши не вкушала пищи после полудня и не вкусит, пока глашатай на площади не объявит, что ритуал Омовения невесты его высочества завершен!
Я ошарашено захлопала ресницами и промямлила:
– Как… Как ни одна? Все, что ли?
От холода я икнула, и мистрис Одли с Раминой мягко потянули меня за руки, вынуждая следовать за ними. Старшая камеристка поведала:
