Распознавать опасность – ещё одно умение, которое в них буквально вколачивали хозяева-танду. Раса акцепторов скрывала, что не воспринимает это всерьёз. Как может то, что обязательно произойдёт, быть плохим? Так мыслят лишь безумные эписиархи!
Акцептор заметил что-то, чем в спокойное время пренебрёг бы. Если бы он мог свободно сверхчувствовать корабли, планеты и ракетные залпы, был бы слишком упоён, чтобы отследить такой слабый след – мысль единственного, но организованного разума.
Обрадованный Акцептор осознал, что её источник – синтианин. Тут синтианин, и он пытается связаться с землянами!
Аномалия, ты прекрасна. Акцептору прежде не попадались такие резвые синтиане.
Никто не слышал и про могучие пси-навыки синтиан, но этот уверенно работал, прокладывая связь между миллиардами пси-детекторов, которые все флоты накидали в ближнем пространстве.
Подвиг был замечателен своей неожиданностью. Новое доказательство превосходства объективной реальности над субъективной, над всеми безумствами эписиарха! Жизнь – в способности ей удивляться.
Акцептор знал, что его накажут, если он и дальше будет упиваться чудом, вместо того чтобы срочно о нём доложить.
Наказание – тоже чудо, то, как танду могут заставить племя акцепторов выбрать одну дорогу вместо другой. Вот уже сорок тысяч лет они изумляются этому. Наверное, когда-нибудь с этим удастся что-то сделать.
Торопиться незачем. За это время они и сами могут стать патронами. Можно с лёгкостью прождать и ещё шестьдесят тысяч лет.
Сигнал от разведчика-синтианина затухал. Очевидно, неистовство битвы уносило его от Ксимини.
Акцептор поменял пеленг, слегка огорчённый потерей. Но теперь ему открылось всё великолепие сражения. Предвосхищая уготованные ему острые ощущения, Акцептор решил доложить о синтианине потом… Если вспомнит.
Том оглянулся – тучи сгущались. Пока нельзя было сказать, настигнет ли его ураган. Ему предстояло лететь ещё долго, прежде чем это станет ясно.
Гелиопланер тихо гудел в четырёх тысячах футов над океаном: крохотный аппарат конструировали не для рекордов. Чуть сложнее узкого каркаса да винта, питаемого солнечным светом, вбираемым широкими чёрными крыльями.
Мир-океан Китрупа отсюда казался сплошь покрытым невысокими пенными барашками. Том летел на северо-восток, отдав пассатам большую часть работы. А вот возвращение, – если ему повезёт, – те же пассаты сделают медленным и опасным.
Сильные верховые ветры гнали преследующие его тёмные тучи.
