— Привет! Садитесь. Дайте задание, Семен Аркадьевич, сделать мне два билета на ансамбль «Бони М». Очень прошу.
— Валентин Васильевич, мне было бы легче, если бы вы попросили достать билет на космический корабль, который отправляется на Луну.
— Семен Аркадьевич, вы преуменьшаете свои возможности, — сказал директор и посмотрел на часы. — Сейчас начало трех часов дня. Жду вас с билетами завтра в это же время.
Семен Аркадьевич театрально схватился руками за голову и закачал ею в стороны. Он трагическими глазами смотрел на своего начальника:
— Хорошенький сюрприз у меня сегодня.
Директор прощал эти маленькие спектакли своему заместителю, зная его организаторский талант и уникальную пробивную силу.
— Вы лучше скажите, Семен Аркадьевич, как на базе отдыха в Гудаутах? Опробовали водопровод? К будущему сезону база должна быть открыта.
Разговор директора с заместителем продолжался еще минут пять, после чего Валентин Васильевич вызвал машину и уехал обедать.
Звягинцев обедал в хорошем ресторане питательно, вкусно, но не до отвала, — следил за своим здоровьем. В ресторане его хорошо знали, относились с уважением: клиент он был выгодный. Учитывались прежде всего его широкие возможности. К нему всегда, когда он входил, спешил метрдотель, усаживал за отдельный столик. Обслуживали Звягинцева приятные ему официант или официантка. Они не давали ему карточку блюд. Почтительно склонившись, доверительно сообщали их перечень — официальный и неофициальный, для своих.
Звягинцев, память у него работала отлично, быстро называл желаемое. Обед продолжался полчаса. После чего он возвращался в институт пешком.
Валентин Васильевич не любил ходить вразвалочку. Он был высок, плотен, но без намеков на лишний вес, жиреть себе не разрешал. Бег и зарядка, теннис и бассейн помогали ему.
Этот светловолосый, с бледно-голубыми глазами человек был удачлив в жизни. В институт, где директорствовал, он пришел в двадцать три года, сразу после вуза. В кармане лежал вполне заслуженный им красный диплом.
— Слушай, Валентин, — сказал ему родной дядя по материнской линии Николай Федорович Лушин, — я дал слово твоему покойному отцу, как говорили раньше, вывести тебя в люди. На мое счастье, ты человек способный. Умом не обижен. Одна просьба: в деловом смысле без меня пока ни шагу. Опыта житейского при всем при том у тебя маловато.
Лушин работал в одном из министерств начальником Главниипроекта, ему подчинялись научно-исследовательские и проектные институты. У Николая Федоровича были отличные контакты с работниками главка, ведавшими делами института, куда поступил Звягинцев.
