— А как ты думал? — вызывающе подмигнул Кот. — Мне фартит! Кто смерти не боится, тот завсегда спасается!
— Ладно, с этими все ясно! — закончил разговор комэск. — А там кто стоит?
— Местные жительницы, — Пшенкин подтолкнул вперед двух молодых женщин — испуганных и бледных, в цветастых, неуместного городского покроя, сарафанах. Уже рассвело, и было видно, что они напудрены и размалеваны помадой. К ним жались две девочки, каждой на вид лет тринадцать-четырнадцать.
— Вот, командир, все, кто остался, — сказал Пшенкин — Живых больше нет. Мужиков они поубивали… Там, за огородами, могилки… А женщин и детей…
Кубанский казак осекся, закончил скомкано.
— Ну, в общем… их по очереди…
— Вот гады! — сказал комэск и повернулся к Коту. — Не надейся на фарт, бандит! Не спасет он тебя на этот раз! Да и дружков твоих тоже…
Он слез с коня, подошел к женщинам. При его приближении они напряглись, невольно отворачиваясь. Та, у которой губы были неумело накрашены помадой, разрыдалась, упав спиной на забор, сползла вдоль него, охватила голову руками.
— Господи! Да когда это закончится!
Семенов присел рядом с ней, собирался что-то сказать и не смог. Неловко погладил по голове, поднялся.
— Командир!
Два бойца тащили увесистый лакированный ларь. Выставили перед комэском, откинули крышку. Первые лучи солнца заиграли на золоте и серебре. Ларь был набит под завязку украшениями, ложками, часами и портсигарами. Наклонившись, Семенов прихватил в щепотку несколько украшений, поднес поближе. На некоторых сережках следы крови: вырывали прямо из ушей. Он брезгливо бросил их обратно.
— Стало быть, вы и есть та самая банда, которая грабила и убивала целые семьи в окрестностях, — процедил Семенов и внимательно оглядел пленных. У Веселого и Кота всё, что называется, на лбу написано: прожженные уркаганы, таких не исправишь! Но у остальных-то обычные лица, такие же, как у конвоировавших их бойцов «Беспощадного»! Как же так?!
«Куда потяни, туда и склонятся, — подумал Семенов. — Но этих не успели на свою сторону перетянуть. И шансов для них никаких не осталось. Были да все вышли. Теперь только ответ держать».
— За измену трудовому народу, бандитизм и насилие над мирным населением всех расстрелять! — громко сказал он. — А Веселого с Котом — в сторону! К ним у Пшенкина счеты имеются…
Один из клюквинцев замычал, пытаясь вытолкнуть кляп, задёргался в цепких руках Петрищева. Ангел Смерти не замахиваясь, ткнул его кулаком в живот. Тот утробно ёкнул и затих.
