Преступление начинается с вешалки | страница 23



Теперь я легко ориентировалась в театральных подземных лабиринтах и уже не боялась заблудиться в том длинном коридоре, по которому меня водила Наталья в самый первый день.

Кстати, и сама она при более тесном знакомстве оказалась дамой весьма компанейской, начальницу из себя не корчила, часто шутила, и работать с ней было легко.

Однако нельзя было не заметить, что, проявляя ко всем равное дружелюбие, всякий раз, когда ей приходится обращаться к Ольге, она делает над собой некоторое усилие. Ольгу вообще как-то избегали и обращались к ней только тогда, когда уже больше было не к кому. Хотя она единственная из нас всех имела специальное образование и окончила художественное училище, но я уже несколько раз замечала, что если кто-то приходил по делу или с вопросом, а Натальи не было на месте, то пришедший, несмотря на нашумевшую историю с Незнайкиными рисунками, даже ко мне обращался с большей охотой, чем к Ольге.

Здесь была какая-то загадка, и я поставила себе целью ее разрешить.

Перебрав в уме возможные пути решения этой проблемы, я пришла к выводу, что наилучшим из них будет разговор с Аленой. По моим наблюдениям, только она демонстрировала к Ольге доброжелательность более-менее искреннюю и даже, кажется, ей сочувствовала. К тому же Алена была совсем еще ребенком, наивным, чистым и романтически влюбленным в театр, поэтому всякие проявления коварства были ей совершенно чужды, и она не умела врать.

Учитывая все эти нюансы, я решила, что Алена — наиболее подходящий кандидат для откровенного разговора о взаимоотношениях Ольги с окружающими.

Однажды, когда Ольга с Натальей ушли работать на сцену, а мы с Аленой остались в цехе, я как бы невзначай поинтересовалась:

— Слышь, Ален, а чего это вы с Ольгой как будто… не того, а?

— Чего «не того»? — На лице моей собеседницы сразу возникло напряжение и даже некоторое отчуждение.

— Ну, вроде как… не знаю… Избегаете ее, что ли?

— Кто это избегает? Никто никого не избегает.

— Да ты чего надулась-то сразу, я ведь просто так спрашиваю. Мало ли что такого бывает, иногда и напрасно к человеку придираются.

— Вот именно, — неосторожно сказала Алена и сама поняла, что после этих слов дальнейшее сопротивление бессмысленно.

— Ну, вот видишь — сама же говоришь, — тут же ухватилась я за ниточку. — Значит, все-таки было что-то?

— Да чего там было! Языками только болтают.

— А что болтают-то?

— Да ну их… Даже говогить не хочу. Егунду всякую.

— Да ладно, перестань. Я ведь никому не скажу.