— Я могу играть с Сократиком возле дома и ждать тебя, — предложила Аврора. — Он меня слушается.
— Нет, ничего из этого не получится, — сказал папа. — Возможно, ждать придётся слишком долго. Сократику надо менять одежду, а если он простудится, с ним вообще нельзя гулять подолгу. Не забивайте этим себе голову. Папа завтра же всё устроит. Утро вечера мудренее.
Он сказал это так небрежно, будто ничего легче на свете не было, и Аврора тут же обо всём этом забыла, но вечером, когда папа с мамой решили, что она уже спит, она услышала их разговор. Сначала они говорили друг с другом как обычно, тихо, но потом вдруг мамин голос зазвучал звонче, а папин — резче. Аврора лежала широко раскрыв глаза и слушала. Под конец они заговорили так громко, что она слышала каждое слово.
— Тебя, что же, в самом деле устраивает, чтобы она слонялась возле дома и ждала нас? Как раз это тревожит меня больше всего.
— А ты, ты серьёзно думаешь, что я откажусь от работы в университете?
— Ну конечно нет, — говорила мама. — Это же ясно как день, должна бросить работу я. После стольких лет, когда она становится по-настоящему увлекательной.
— Я не говорил ничего подобного. — Голос папы зазвучал раздражённо. — Я сказал только, что всё устрою и наши дети ни в чём нуждаться не будут. Вот что самое главное. Мы найдём решение, которое устроит нас всех. И нечего кривить лицо при каждом моём слове! У меня, естественно, возникает желание заняться чем-то иным, кроме стирки пелёнок.
— Ну, конечно, я вообще больше не скажу ни слова.
Так и случилось. Больше не прозвучало ни звука, что было ещё хуже. Казалось, злые слова заметались между стенками квартиры ещё быстрее оттого, что никто их не произносил. Они словно зависали в воздухе так густо, что стало трудно дышать. В конце концов Аврора всё же заснула, но проснулась она по-прежнему безрадостная.
У неё словно что-то сжалось внутри, словно она чего-то боялась. Она с замиранием сердца ждала, когда мама что-нибудь скажет. Но мама по-прежнему хранила молчание. Хотя по-особому. С Авророй и Сократом она разговаривала как обычно, но папе не говорила ничего; её взгляд всё время словно бы был устремлён вдаль. Пакет с бутербродами для себя она уложила сама и очень быстро ушла, захлопнув за собой дверь. Папа тоже очень торопился, убирая постели, и даже как следует не попрощался с мамой.
Аврора пошла к Сократу. Он в отличие от других вёл себя как обычно. Или всё-таки немножечко по-иному?
