Шел, шел, слышу голос. Задумчивый такой. — Ну, и как же мне вас именовать, безродные вы мои?
Я совсем тихо пошел. По-индейски, с пятки на носок. И за кустами, за изгородью вижу: открытое место, участочек небольшой. И на нем растения разные, совсем не похожие на все в том саду. Ну, как вам сказать? Вот если б взять да к зеленому шелку пришить заплату из мешковины. Все вокруг — блестит, цветет, в глаза бросается. Не лист, а веер зеленый, не дерево, а целый букет. А тут листики мелкие, все больше серого, мышиного цвета. И колючек много.
Наверно, за то и земли хорошей пожалели этим травкам. Камней кругом насыпано, как на пляже. В одном месте — прямо горой. И возле этой горы каменной сидит человек, ни на чем сидит, просто на корточках.
Так на вид ничего себе, мускулатура в норме, вроде молодой, но не очень, парнем не назовешь, и на «дяденьку» еще не потянет.
А занимался он вот чем: травки в большую лупу разглядывал и сам с собой рассуждал:
— Эндемичные виды? Безусловно. Значит, никакие определители не помогут… Для удобства скажем так: ты будешь «мохнатус», — он пошевелил пальцами один кустик, с листьями толстыми, как собачье ухо. Тронул другую траву, — она щетинилась в ложбинке между камнями, как бурый ежик. Вскрикнул, видно, укололся. Сказал:
— Ты будешь «подушка для булавок».
И еще травку потеребил. Эта была вся белесая и блестела, как рыбья чешуя. И говорит:
— А ты — «серебряный лист».
Потом он вытащил из кармана спички. Я подумал: закурит. А он совсем уже непонятную штуку отчудил: зажег и к своему «мохнатусу» потянул огонек. И… я чуть не ахнул! Едва удержался.
Над растением заплясало бледно-голубое пламя. Как будто газовую горелку зажгли. А листья сами не горели.
Пламя точно вздохнуло на ветру и погасло. Человек сказал:
— Эфиронос. Очень приятно. Все вы тут, чем можете, оберегаетесь. И от солнца, и от холода. А вот как вы насчет алкалоидов? Или гликозидов?
Я уже совсем ничего не понимал и поэтому стало скучно. А странный дядька вдруг взглянул на часы и хлопнул себя по затылку:
— Ого! Пора идти за Гэлькой!
Он встал, сладко потянулся, сделал руками «Раз-два!» и зашагал в глубь участка.
Я ходил и ходил, а наши все не встречались. Оказывается, сад действительно большой. Недаром — всемирно известный.
А какие тут были местечки, чтобы прятаться! Или играть, например, во вьетнамских партизан — нападать из непроходимых зарослей! Я пожалел, что никого из ребят тут нет. Вообще, одному стало скучно. Хоть бы познакомиться с кем!
