Серебряный лист - Зоя Александровна Туманова

Зоя ТУМАНОВА

СЕРЕБРЯНЫЙ ЛИСТ

Все наши не так смотрели вокруг, как в путеводитель: лишь бы чего не пропустить - всемирно известного. И ахали там, где полагалось: "Ах, секвойя гигантская! Ах, фисташка дикая в возрасте тысяча лет!" А вы мне сначала покажите того, кто эту тысячу лет отсчитал.

Надоело. Взял да и махнул в боковую аллейку, без особого шума. Не лес ведь, не заблужусь.

Иду, а кругом указатели: иди туда, иди сюда... Я взял и свернул по дорожке, на которой указатель забыли поставить. Густо тут заросло, тень глухая, без пятнышка. Кусты какие-то стоят, в белом цвету, как в снегу, пахнет ничего себе, вроде бы в магазине, где духи продают и разную там губную помаду. А между кустами цепляется проволока колючая. Ого! Чего это они там запроволочили? Все смотри, а тут нельзя! Интересно! И я пошел вдоль проволоки.

Шел, шел, слышу голос. Задумчивый такой. - Ну, и как же мне вас именовать, безродные вы мои?

Я совсем тихо пошел. По-индейски, с пятки на носок. И за кустами, за изгородью вижу: открытое место, участочек небольшой. И на нем растения разные, совсем не похожие на все в том саду. Ну, как вам сказать? Вот если б взять да к зеленому шелку пришить заплату из мешковины. Все вокруг - блестит, цветет, в глаза бросается. Не лист, а веер зеленый, не дерево, а целый букет. А тут листики мелкие, все больше серого, мышиного цвета. И колючек много.

Наверно, за то и земли хорошей пожалели этим травкам. Камней кругом насыпано, как на пляже. В одном месте - прямо горой. И возле этой горы каменной сидит человек, ни на чем сидит, просто на корточках.

Так на вид ничего себе, мускулатура в норме, вроде молодой, но не очень, парнем не назовешь, и на "дяденьку" еще не потянет.

А занимался он вот чем: травки в большую лупу разглядывал и сам с собой рассуждал:

- Эндемичные виды? Безусловно. Значит, никакие определители не помогут... Для удобства скажем так: ты будешь "мохнатус", - он пошевелил пальцами один кустик, с листьями толстыми, как собачье ухо. Тронул другую траву, - она щетинилась в ложбинке между камнями, как бурый ежик. Вскрикнул, видно, укололся. Сказал:

- Ты будешь "подушка для булавок".

И еще травку потеребил. Эта была вся белесая и блестела, как рыбья чешуя. И говорит:

- А ты - "серебряный лист".

Потом он вытащил из кармана спички. Я подумал: закурит. А он совсем уже непонятную штуку отчудил: зажег и к своему "мохнатусу" потянул огонек. И... я чуть не ахнул! Едва удержался.