– Пойдем тогда туда, в заросли, там никто нас не увидит.
– А помнишь, как я всегда хотела посидеть с тобой на траве, посмотреть на небо?
– Сейчас мне хочется смотреть только на тебя, Виоланта.
Спустя час или даже больше они наконец смогли разговаривать.
– Знаете что, синьор художник, в таком виде в монастырь вас точно не пустят. – Виоланта отряхивала одежду Тициана от листьев и травы.
– А я сам себе хозяин, и вообще мне надоел уже нарисованный дурак с отрезанной ногой. Но и вас, синьорина, в таком виде, в помятом платье, пустят только в веселый дом здесь неподалеку, в квартале Санта-Лючия.
– Там я и живу, между прочим.
– Вот я и смотрю, пристаете к приличным молодым людям прямо на улице, средь бела дня.
– Пойдем ко мне, – прошептала Виоланта. – Будем сегодня спать вместе!
Тициан думал лишь мгновенье:
– Мне надо зайти в монастырь, шепнуть своему помощнику, что сказать, если настоятель спросит обо мне. И прибегу!
– Лучше попозже вечером, не сейчас. Хотя мне страшно оставаться без тебя так надолго.
Виоланта объяснила, как ее найти, она остановилась во флигеле большого дома, у родственников.
– Я скоро! – Тициан был не в силах отпустить ее руку. – Ты не исчезнешь?
– Нет, я буду ждать тебя, когда стемнеет.
Пробравшись сквозь толпу паломников, приводя себя в порядок в келье, Тициан не переставал думать о том, какой же он удачливый. Неужели правда Святой ему помог? Тициан на всякий случай поблагодарил его за то, что он помог отыскать пропавшую прекрасную любовь. Пробыв в монастыре буквально несколько минут, он дал помощнику задание и просил передать настоятелю, что фреска про «Чудо с ногой» должна просохнуть, что ее нельзя трогать два-три дня. А он, Тициан, чудесным образом обнаружил в окрестностях города своего брата, военного, и должен пойти к нему. Сразу после этого художник побежал разыскивать дом, о котором сказала Виоланта, и, лишь обнаружив его, вспомнил, что она просила дождаться темноты. От нечего делать он походил по улицам, обошел все площади города и решил зайти в капеллу Джотто.
О, этот цвет! Краски фресок Джотто сияли. Возможно, в них слишком много голубой лазури и золота, сам Тициан не стал бы так писать. И все же это было прекрасно! Как радостно было находиться в этой часовне, особенно после счастливого свидания. Он вспомнил, что хотел подробно рассмотреть «Поцелуй Иуды», но был не в силах вникать в столь страшный сюжет, хотелось смотреть только на радостные краски, ощущать восторг жизни. Он будет с Виолантой сегодня вечером! Какая же это благодать – бескорыстная любовь женщины!
