* * *
Тициан ждал сенатора Аурелио на Пьяцце. Толпа, завидев секретаря Совета, восхищенно расступилась.
– Давай встанем так, чтобы казалось, будто мы обсуждаем фасад Сан-Марко, – предложил сенатор.
Людям, которые подходили, чтобы поприветствовать его, Аурелио говорил:
– Вот, это прекрасный художник Тициан Вечеллио. Люди, пойдите лучше во-он туда, к немецкому Подворью, посмотрите на его фреску.
– Мы уже видели! Это здорово! – отвечали зеваки, разглядывая Тициана. – Ты молодец, парень! – хвалили художника более смелые.
– Мессир, а правда, что этих золотых коней… – Тициан указал на золотую колесницу в небе над Сан-Марко. – Правда, что мы, венецианцы, украли их в Иерусалиме триста лет назад? – Тициана всегда интересовала эта история, но никто не мог рассказать ее достоверно.
– Слушай, я сказал «сделаем вид». На самом деле мне некогда болтать и пялиться на этих коней! Какое мне дело до них? – скривился Аурелио. – Я скажу кратко, а ты слушай внимательно. Накануне отъезда придет к тебе мой старый слуга. Его зовут, как меня, Никколо. Ты живешь там же, с братом?
– Брат Франческо на войне, я остался один.
– Отлично. Никколо принесет важное письмо. В Падуе к тебе обратится пожилая женщина, похожая на кормилицу. В сущности, она кормилица и есть, но это не важно. Бьянка ее зовут. Просто отдашь письмо. Но предупреждаю, если потеряешь письмо или скажешь о нем кому-то – это будет считаться государственной изменой, – взгляд Аурелио стал жестким. – В военное время.
За измену людей вешали, Тициан прекрасно помнил об этом.
– О нашем разговоре никому ни слова, ни полслова, – добавил Аурелио. – Я пойду, – сенатор фальшиво улыбнулся и поднял руку, приветствуя небольшую толпу, глазевшую на них. – Ну что, им делать, что ли, нечего? – тихо процедил он. – Идиоты. Да, Тициан, когда ты разговаривал с шерстянщиком, то не спросил его об оплате твоего переезда в Падую. Спроси при первой же встрече! А впрочем, я увижу его сегодня, сам скажу. Прощай, – сенатор, не глядя по сторонам, быстро направился в палаццо Дукале.
Тициан пошел домой. Зеваки и мальчишки поспешили за ним, пытаясь заговорить или даже дотронуться. И только его кухарка Рина смогла непреклонно и находчиво отогнать назойливую толпу от порога дома.
* * *
– Я обдумал все, что ты мне сказал, об этих художниках. Жаль, что ты не знаешь время их рождения. Этот второй, о котором ты говорил, горец из Кадора…
– Тициан Вечеллио.
– Да. Его судьба тесно связана с твоей. Не могу объяснить почему, просто еще не знаю, но твои картины будто становятся его творениями.
