Чарли отвел глаза. Теперь он разглядывал ковер, чайник и свою чашку.
— Да, это я взял его, — произнес он, не поднимая глаз.
— Ты взял аппарат?
— Я же сказал…
— Понятно. — Голос Ребуса звучал совершенно нейтрально. Стыд Чарли мог в любой момент превратиться в злобу. — Когда ты взял его?
— Я не смотрел на часы.
— Чарльз! — воскликнул Вандерхайд.
Племянник выпрямился, словно маленький мальчик, трепещущий перед своим дядей-колдуном.
Ребус прочистил горло. Во рту у него оставался сильный привкус «Эрл Грея».
— Когда ты вернулся, в доме был кто-нибудь?
— Нет. Никого, если не считать Ронни.
— Он лежал внизу или наверху?
— Я нашел его, раз это вам так важно, на верхней площадке. Будто он собирался спускаться вниз. Я решил, что он упал и отключился, но он выглядел очень странно. Когда человек спит, он ведь дышит. А Ронни был… как окоченевший. Кожа влажная, холодная.
— Итак, он лежал на верхней площадке лестницы?
— Да.
— Что ты стал делать?
— Я понял, что он умер. А дальше было, как во сне. Это звучит глупо… Теперь я понимаю, что я просто пытался уговорить сам себя. Я вошел к Ронни в комнату…
— Шприц там лежал?
— Я не помню.
— Ладно, не важно.
— И я подумал, что когда Трейси вернется…
— Ну?
— Господи, получается, что я какое-то чудовище.
— Почему?
— Ну, я понимал: когда она вернется в дом и увидит, что Ронни умер, она заберет все, что сможет. Я знал это совершенно точно. И поэтому взял то, что, как мне казалось, он оставил бы мне.
— На память? — едко спросил Ребус.
— Не совсем, — признал Чарли.
Ребуса вдруг кольнуло: с какой легкостью льется признание!
— Это единственная стоящая вещь, какая была у Ронни.
Вот это уже больше походило на правду. Дело, разумеется, не в том, что Чарли нуждался в деньгах: он всегда мог рассчитывать на дядю Мэттью. Конечно, его притягивала незаконность поступка. И мысль о том, что он выполняет предсмертную волю друга.
— Итак, ты взял аппарат?
Чарли кивнул.
— И сразу ушел?
— Я пошел прямо к себе. Мне передали, что заходила Трейси, малость не в себе, спрашивала меня. Я понял, что она уже знает про Ронни.
— То есть вместо того, чтобы схватить аппарат, она пошла звать тебя на помощь.
— Да.
В голосе Чарли почти слышалось раскаяние. Почти.
Ребусу было интересно, что думает обо всем этом Вандерхайд.
— Знаешь ли ты, кто такой Хайд?
— Персонаж Роберта Луиса Стивенсона.
— А еще?
Чарли пожал плечами.
— А известен ли тебе кто-либо по имени Эдвард?
— Персонаж Роберта Луиса Стивенсона.
— Я не понимаю.
