— Да ведь это было в Перу… и много лет тому назад. Тогда Эмма стала умолять Куско научить ее, что ей делать. Куско утверждал, что Теласко сделает ее счастливой и что она должна выбрать его. Кроме того, он находил, что Теласко более достоин быть Инкой, чем он.
Так Эмма и не дождалась от братьев утешения. Не могли ей помочь и жрецы; не мог помочь и сам король.
Он ни за что не хотел дать ей совет, так как на все это была воля солнца, и он не должен был вмешиваться. Эмма была безутешна. Она знала, как ее любит Куско. Вечером в лесу она слышала, как он пел песню, в которой говорилось, что без нее он не может жить. Она бросилась к нему на шею, села возле него на дерновую скамейку и сказала: «Милый Куско…» Она положила голову ему на плечо и горько заплакала, — так сильно она его любила. Там есть такая картинка, Фемкэ.
— Не можешь ли ты когда-нибудь принести книжку? — спросила девочка. Ей так хотелось увидеть эту картинку.
— Ах, нет, это книга Штоффеля, а он мне сказал, чтобы я ничего не брал из его шкафа. Это, видишь ли, его библиотека, так как он школьный учитель. Итак, она плакала от любви. И Куско также… Может ли это быть?
— Наверное, нет!
— А в книге так сказано. Но слушай дальше. В то время как они так сидели, подошел Теласко. Он подслушивал их — только одну минуту — и внезапно появился перед ними. Он преклонил колено перед Куско и сказал: «Слава тебе, Инка Перу, дочь солнца избрала тебя!» И он склонил перед ним голову до земли и хотел взять его ногу и поставить себе на спину: так выражали в Перу подчинение. Но Эмма и Куско поспешно встали и оба сразу закричали, что Теласко ошибся. «Она тебя любит, брат, — сказал Куско, — и о тебе думает она, тебя видит во сне, тебя любит она, о Теласко! Ты царь в ее сердце, и, следовательно, ты должен быть Инкой Перу!»
Теласко затрепетал. Он слишком любил Куско и потому не мог желать, чтобы это была правда. С сомнением смотрел он на Эмму, и тут наступила для него самая трудная минута, так как теперь она бросилась ему на шею, горячо целовала его и заставила сесть рядом с собою на дерновую скамейку. Но между тем как она одной рукой обнимала Теласко, другой она привлекала к себе Куско… и так сидела она между обоими братьями. Целуя Теласко, она в то же время вздыхала: «Милый Куско!», а лаская Куско, шептала имя Теласко… Ах, Фемкэ, так трудно было решить!
— Да, — вздохнула Фемкэ, — это был трудный случай.
— Когда Теласко казалось, что она выказывает больше сердечности Куско, он говорил: «Ты должна выбрать, Эмма!» — в надежде, что счастливым избранником будет Куско. Но он не смел настаивать на решении, когда чувствовал, как ему казалось, что она выберет его. Свое собственное горе он мог бы перенести, но мысль об отчаянии брата страшила его.
