Конан, тихо зарычав, словно дикий зверь, с силой рванул свою цепь, сточенное звено не выдержало этой мощи и лопнуло, освободив пленника. Цепь, укрепленная в пол, с громким лязгом рухнула на камни. В одной руке варвара был теперь цеп длинною три фута, в другой — чуть меньше. Не дожидаясь, когда враг придет в себя, Конан бросился тюремщику на спину, накинув стальную петлю ему на горло, и крепко, что было сил, сжал. Ржавый метал глубоко вошел в незащищенное горло, сминая плоть и хрящи. Тюремщик с пеной на губах выронил факел и вцепился пальцами в цепь, пытаясь освободиться, но все было напрасно. Тогда он пошел на решительный шаг. Он ринулся к стене и всем своим весом впечатал в нее киммерийца, выбив из его груди почти весь воздух, но не смог изменить свою судьбу. Конан лишь сильнее уперся коленом ему в спину и давил, давил, пока жертва, громыхнув ключами и цепью, обмотанной вокруг его тела, безжизненным мешком не рухнула на пол со смятым окровавленным горлом.
Юноша вскочил, выхватил из-за пояса тюремщика острый стальной прут, которым он часто наказывал пленников, от души лупя их по спине и плечам, подхватил связку ключей и, не издав ни единого звука, хищной тенью выскользнул в коридор. Там, тихо посмеиваясь в бороду, стоял слепой, прислонившись спиной к стене и потирая грязные руки, видимо, он уже понял, что произошло в камере, — у слепых очень хороший слух, — но уходить не собирался, так как не было приказа. И он догадывался, что его ждет. Его смех оборвался, когда Конан ударом кулака отправил его в мир мрака и грез.
Далее киммериец пробирался уже знакомыми коридорами, отыскивая хорошо изученный путь наверх. Много раз хмурые солдаты Халоги вели его этим путем на смерть, но каждый раз он умудрялся возвращаться обратно. Сейчас он шел мимо карцеров и пыточных, из-за дверей которых слышались страшные стоны и крики, мимо залов с мертвецами, лежащими в гнилых, покрытых пылью и прахом коробах, и заполненными почти под самый потолок колодцами, где обитали странные существа, мимо загонов с дикими зверями и тварями из иных миров. Вот и лестница на верхний ярус каземата. Он стремительно поднялся по каменным ступеням и, медленно открыв тяжелую дверь, очутился среди клеток и камер. Сюда впервые его привели, здесь же дожидались своей смерти его друзья — асиры, как и многие другие пленники темной Халоги, обреченные на смерть волей кровавой Вамматар, повелительницы мрака и боли. О, как же он желает воткнуть этот стальной прут в ее нежное тело и кромсать его, терзать, превращая в сочащееся кровью месиво. Но это невозможно. У него появился шанс покинуть эти застенки, и он воспользуется лучше им, чем потратит время на поиски неведомых ему покоев темной королевы. Ведь даже если он исполнит свой замысел, наверняка его схватят на обратном пути и вновь запрут — от такой перспективы его аж передернуло — и не в глубоком карцере, а возможно у самых врат в бездну, откуда к чертогам Крома не будет ни единого шанса добраться его душе.
