Но вдруг громко зарычал, подняв голову к темным небесам, острые когти заскоблили по плитам, ломая лед и кроша камень, а затем он обмяк и замер. Остекленевшие глаза его уставились в пустоту.
Толпа на балконах замерла, с ужасом и удивлением гладя на поверженного титана. Но еще больше была удивлена, когда из-под туши, пошатываясь, показался израненный киммерийский волчонок, сжимающий в руках обагренный по самую рукоять кинжал, которым он пронзил дикое сердце зверя, принеся ему покой.
Конан встал над поверженным медведем и с вызовом взглянул на ложу королевы. К своему негодованию он увидел, что она улыбается, кривя свои бескровные губы. За его спиной со скрипом поднялась решетка, и сильные руки отобрали у него нож. Стражи развернули его, и повели внутрь цитадели — возможно, первого, кто второй раз вернулся живым с этой проклятой арены, а вслед ему несся кровожадный смех Вамматар.
* * *
Следующим противником Конана был человек. Обессиленный, измученный пытками воин из Бритунии с осунувшимся лицом. Он бился коротким копьем, но не очень умело, и быстро нашел свою смерть от меча Конана. И шепча проклятия своим врагам, испустил дух, обильно истекая кровью. Затем против киммерийца выставили трех недавно пойманных разбойников из Пограничного Королевства, еще полных сил и не изведавших «ласк» хозяина пыточной, но и их Конан отправил методично одного за другим к праотцам, окропив ледяные камни их горячей кровью.
Через несколько дней его выставили против четы полярных волков, злобных и кровожадных. Бой был долгим и принес Конану не только победу, но и десяток рваных ран, которые потом ему зашивал старик-лекарь, смотрящий за воинами-стражами подземелий Халоги. Следующий бой напомнил юному киммерийцу, где он находится. Перед ним стояли четверо мертвецов — два свежих трупа, один из которых был недавно сраженным Конаном воином из Пограничного Королевства, и двое совсем уж мерзких — гнилая плоть обнажила кости и клочьями свисала с мертвых тел, покрытых слизью и червями, а в пустых глазницах выходцев из мрака пылал синий огонь, словно отблеск пламени самой глубокой из бездн. И страх волнами окружал их жуткий отряд. Но Конан, многое уже повидавший на своем веку, обучался и искал новые пути для победы даже над самыми казалось несокрушимыми врагами. Мертвецам не удалось сломить его волю. И все они грудой истерзанной плоти и костей замерли на покрытых снегом плитах внутреннего двора на радость кровожадным зрителям.
