— А здесь никто не умеет, не так ли? — Да, это было очень по-детски, но он понимал, что она хочет сказать; в этом и была его беда: он всегда понимал, что другие имеют в виду.
— Нет, никто. Но все-таки спасибо за выпивку. Чего им теперь ждать от меня? Я была в тюрьме, значит я — падшая женщина.
Он смотрел, как она скользила по мостовой. Не так уж она и хороша собой, но в ней есть свое очарование; очень приятно смотреть на эту стройную красивую фигуру в элегантном костюме. Он представил ее себе в комбинезоне; а что, — в нем она тоже будет хорошо выглядеть, перегнувшись, чтобы протереть ветровое стекло. Он засмеялся. Нет, серьезно, — она хорошо будет выглядеть: аристократичная и независимая, презирающая эти большие сверкающие машины. У нее была хорошая идея; он согласился с ней и полагает, что она добьется успеха. Ей будут давать хорошие чаевые, и у нее наверняка будет более здоровый образ жизни, чем у этих болезненных маленьких машинисток.
Он рассмеялся опять при мысли о том, что любой жирный делец, который осмелится пошлепать по твердому мальчишескому заду Люсьены, получит хорошую оплеуху и добрую порцию жаргонных словечек впридачу.
За два года он ни разу не видел Люсьену, хотя временами вспоминал о ней. Как у Роберта Браунинга: «Что же с Уэйрингом случилось с той поры, как он исчез?» Слишком о многом надо было ему подумать. И чаще всего — о скучных деталях грязных дел. Обыденное существование служащего полиции в большом городе, вопреки ожиданиям, редко может показаться интересным любителю. Даже читатель криминальных романов, в конце концов, пресыщается трупами, а в реальной жизни они обычно жалки и противны.
Мало захватывающих событий было у него на протяжении этих двух лет. Иногда бывали дела, связанные с контрабандным провозом морфия, или шантаж, или торговля женщинами — ему досталось только одно из них, но оно оказалось скучным и противным. У него, конечно, не было таких дел, которые попадают на первые страницы газет, что обычно является хорошим способом привлечь к себе внимание начальства. На это нужно везение.
Когда он столкнулся с белым «мерседесом», то был, естественно, доволен, почти взволнован, по той недостойной причине, что почуял — это дело потянет на газетные заголовки. «Пусть только попробуют оттащить меня от него, — думал он. — Как раз то, что мне надо, — поздравлял он себя, — прямо на заказ! Таинственный, богатый, фотогеничный; публика ни черта в этом не поймет. Правда, я тоже, в данный момент, но, вероятно, все окажется не труднее обычного». И появилось это дело в подходящую пору, когда ничего особенного не происходило — история с бешеной собакой уже утратила новизну. Потом, годы спустя, ван дер Вальк часто не без горечи смеялся над тогдашними своими размышлениями.
