– В чем дело, что-то в офисе забыл?
– Мы не в офис, Сев.
– Да, я тоже думала, что мы вчера на этом сошлись. Тогда почему мы едем на восток?
Нортон снова улыбнулся.
– Мы и не в Каку тоже. Планы изменились. Никакого тебе сегодня свободного падения.
Облегчение прокатилось по ней, как солнце, согревая кожу, и сопровождалось проснувшимся любопытством. Ее вовсе не бодрила перспектива подниматься в лифте на наностыковочную башню Каку (внутренности при этом, наоборот, будто падают куда-то вниз) или ползать в невесомости, когда они вернутся на место. Существуют препараты, призванные облегчить оба этих ощущения, но Севджи не была уверена, что они совместимы с сином, который уже бежал по ее венам. А от мысли о том, чтобы начать расследование в подобном состоянии – с изнасилованным мозгом, кишками, возмущенными нулевой гравитацией, и Землей, вращающейся где-то далеко внизу, – ее ладони уже сейчас слегка влажнели от пота.
– Ладно. Не хочешь тогда сказать мне, куда мы?
– Конечно. Нам нужен суборбитальный терминал аэропорта Кеннеди. А там постараемся успеть на одиннадцатичасовой шаттл в Сан-Франциско.
Севджи выпрямилась на сиденье.
– Что там случилось, «Гордость Хоркана» промахнулась мимо причального слота?
– Можно и так сказать. – Его тон был сухим. – Промахнулась мимо Каку, промахнулась мимо Сагана, приводнилась в ста километрах от побережья Калифорнии.
– Приводнилась? Вроде эти штуки не должны садиться на планету.
– А то я не знал! Насколько мне известно, неповрежденным остался только отсек с криокапсулами. Обломки разлетелись от Юты до побережья или сгорели в атмосфере. Власти Штатов Кольца отбуксировали то, что осталось, обратно в Область Залива[27], где мы с тобой докопаемся до истины и потрясем всех четким анализом того, что именно, мать его, пошло не так. Это, между прочим, Николсон сказал – не я.
– Да, понимаю.
Нортон прибегал к нецензурным словам так же, как скряга расходует ваферы, – когда это совсем-совсем неизбежно или когда они за чужой счет. Впрочем, казалось, этот его заскок обусловлен скорее лингвистическими, чем моральными причинами, потому что, цитируя других, он не выказывал смущения или отвращения, равно как и слушая матюги Севджи, которая сквернословила постоянно.
– Что ж ты мне раньше со всем этим дерьмом не позвонил?
– Уж поверь мне, я пытался, только ты не отвечала.
– О-о.
– Вот именно, так что перед Николсоном, если тебе интересно, я тебя прикрыл. Сказал, что ты где-то в городе, разбираешься в происшествии на Спринг-стрит и встретишься со мной в терминале.
