уходить не хочет.
– Может, это и правильно? – тихо спросил Сварог.
– Ну не знаю, не знаю… – Грельфи мечтательно уставилась в потолок. – Мне бы хоть частичку… Эх… Помнишь, как-то сидели с отцом Алкесом, и он вспоминал, что я по юной глупости хотела продать запеченного с потрохами гуся на перекрестке дорог сам понимаешь кому?
– Припоминаю что-то.
– А это, между прочим, была вовсе не юная глупость, – сказала Грельфи почти шепотом, наклонившись к нему через стол. – Знаешь, чего я тогда хотела? Хоть кусочек Древнего Ветра. И он ведь пришел, уж я-то знала, как «продавать гуся», все в точности выполнила. Только едва он услышал, что мне нужно, перекорежился весь, закорячился и в землю ушел. Тогда я и поняла, что Древний Ветер – не черная магия, а что-то совсем другое… В общем, ты за нее не бойся нисколечко. И любое заклинание, и любой фортель вашей техники… Так что нечего ее там держать, как в тюрьме. Никто у нее никогда ничего не украдет. Потому как – Древний Ветер… Неуязвимая она у тебя. А ты, дурная голова, уж прости между своими, и не понял, что за девушка тебе досталась. Единственная в мире владелица Древнего Ветра…
– Подожди, – сказал Сварог. – А как же та история на Сильване? Когда ей было двенадцать? Уж ты-то должна помнить…
Грельфи фыркнула:
– А еще толкуют со всех сторон: великого, мол, ума король Сварог… Тогда на нее ни магией, не техникой не действовали – дурили голову чисто словесно. И созданием соответствующей обстановки. Соображаешь, в чем тут разница? То-то… Чего ты хочешь, двенадцать лет было девчонке. Это сейчас ей никакой пройдоха голову не задурит. В общем, держать ее в Хелльстаде совершенно незачем. В любой момент можешь выпустить.
– Грельфи, – сказал Сварог негромко, холодно, наклонившись вперед. – Если что, головой отвечаешь…
– Отвечаю, – сказала старуха тихо и серьезно. – Потому что точно знаю: от Древнего Ветра все отлетит, как горох от стенки. Уж ты поверь…
…Статс-секретарь, распахнув золоченую половинку двери малого кабинета, бесстрастно доложил:
– Ваше величество, графиня Дино…
Сварог кивнул, и секретарь отступил на шаг, пропуская Маргилену, после чего бесшумно прикрыл за собой дверь. Встав и обойдя стол, Сварог остановился перед ней, и она низко присела в церемонном поклоне, ничуть не изменившаяся за последние годы, что они не виделись: светловолосая и сероглазая, очаровательная – и все такая же легкомысленная и ветреная на вид, и ее глаза пуританин по-прежнему назвал бы бесстыжими, а поэт – игривыми… Сварог прислушался к себе, но не испытал и тени умиленной ностальгии по прежним временам и прежним приключениям – как-то это у него не работало, совершенно… Во всяком случае, крайне редко срабатывало, но безусловно не сейчас.
