Хозяйственники и шоферы нашего батальона, которые каждый день ездят на бригадные или корпусные склады, еще с позавчерашнего дня поговаривали о том, что части корпуса уже воюют. Но нам не очень верилось, ибо чего же тогда нас не трогают? Мы — хуже или лучше? Не очень верилось еще и потому, что шоферня — народ, слишком охочий до всяких слухов и выдумок.
На этот же раз, выходит, можно было бы им верить.
Дальше старший лейтенант Суница говорит о том, что вот-вот и наша бригада пойдет в бой.
— Мы должны развить успех пермяков и, сломав сопротивление врага, выйти к селению Злынь, перерезать важнейшую коммуникацию врага. Наступление должно быть стремительным, напористым. Нам придется сделать сейчас пяти-семикилометровый бросок и подготовить огневые позиции, — говорит дальше Суница. — Должны успеть, чтобы в час наступления вести интенсивный огонь по врагу.
Слышны тяжелые вздохи, Губа не выдерживает:
— Да мы сегодня и так уже напрыгались!..
— Знаю! — обрывает его командир. Некоторое время помолчав, будто взвешивая: сказать или нет? — говорит: — Тот наш переход от лагеря до места дислокации бригады был, по сути, решением спора: брать нас на броню вместе с автоматчиками или не брать? Комбриг считал, что минометчики, если будет нужно, не смогут за короткое время пешком преодолеть расстояние до нового рубежа. Значит, не смогут поддержать своим огнем другие подразделения… Тогда пусть едут на танках… А майор Голубев не соглашался на такое. Мол, танки с десантом могут попасть под пулеметный огонь. Тогда минометчики со своими причиндалами не успеют спешиться так скоро, как автоматчики, и станут живой мишенью для врага…
Не понимаю, почему майор Голубев настаивает, чтобы нас не брали на броню. Мне кажется, было бы лучше, если бы мы сидели на танках, тогда бы не нужно было тащить эти треклятые лафеты, стволы, плиты и лотки с минами… Да я молчу, солдат должен молчать, молчу еще и потому, что, может, майор прав. Ведь он еще до того, как стать командиром нашего батальона, участвовал в танковых десантах.
— А вы, товарищ старший лейтенант, как считаете: лучше нам ехать на броне или топать пешком? — расхрабрился кто-то в темноте.
Но командир роты не успел ответить. Наверное, не очень спешил. Затянувшуюся паузу нарушил хрипловатый раздраженный голос начальника штаба батальона лейтенанта Покрищака:
— А вы еще до сих пор здесь шатаетесь, минометчики? — Он обращается к Сунице: — Комбат считает, что вы уже в дороге… Я так и доложу!.. — Я вижу его капризно надутые губы, в зеленоватых глазах колючие огоньки.
