— Я не знал, но это не меняет сути.
— По-вашему, слабак достоин такой участи?
— Из-за его трусости погибли еще двое. Не представляю себе эту ситуацию!
— А я представляю!
— Так просветите.
— Попробую. Рассмотрим, так сказать, Катин вариант, — начал Вадим задумчиво. — Некто видел, как Александр пришел сюда. Но звонил он не ему: трубку бы взяла, конечно, хозяйка.
— То есть он хотел помешать их свиданию?
— А, разве тут логика действует… Человек вне себя от ревности, от ярости. Вдруг — мужской голос. И он мгновенно перестроился. Вот почему я говорю — гений! Ну, например, выдает себя за друга: «Кате грозит опасность… женщина нервная… не подавайте вида… необходимо немедленно встретиться…».
— И тот поддался?
— Так у него самого рыльце в пушку, он обманщик, чувствует себя неуверенно, наверное, не знает, как из этой истории выпутаться. Тут возникает уникальная возможность: встреча в глухом, темном поселке, в пустом доме.
— Дальше.
— Ну, мужской, так сказать, разговор, всё на нервах, гений взывает к состраданию: она не перенесет обмана, решайтесь — туда или сюда. И убеждается: «туда». Тогда я все улажу, пишите записку.
— Он не мужчина, — бросил Алексей и посмотрел на Катю.
Она подтвердила холодно:
— Конечно, не мужчина. Он труп.
— Да дайте же волю воображению, господа! — воскликнул Вадим. — Какая сцена: абсолютная страсть подавляет страстишки… переспать, изменить. Один готов на все, другой… знаете, что такое «готов на все»?
Алексей кивнул.
— Можно перед этим устоять?
— Можно.
— Вы устоите — так не вас и отравили, милостивый государь.
— Почему записка без обращения по имени?
— Мне кажется… связь тайная, мало ли кому она в руки попадет. И чисто психологически… думаю, ему было совестно. В обращении «моя дорогая» уже некоторая отстраненность, нечто абстрактное. Разумеется, гений не мог рассчитывать на такой подарок, ему просто повезло. В ином случае он бы записку уничтожил, чтоб не наводить на след Кати (или Агнии — заметим в скобках, мне больше по душе этот вариант).
— Зачем убивать, если он уже отказался?
Мужчины почему-то уставились на Катю, и она почувствовала, что краснеет.
— Психиатр из Кащенко считает, — начала она нерешительно, что мотив здесь патологический.
— Патологический? — удивился Вадим.
— Ну… сексуальный.
— То есть? — Ну, что он знал, что Александр… — она наконец решилась («Сыщик я или стыдливая дама?»), — что Александр был моим единственным мужчиной.
Мужчины призадумались, переваривая столь пикантную информацию. Алексей спросил резковато:
