— И молите Бога, — многозначительно предупредил следователь на прощание, — чтоб я окончательно остановился на той первоначальной версии.
— И в третий раз закроете дело?
— Преступления мертвых не в моей компетенции.
— В этом деле действует кто-то «живее всех живых».
— Если так — тем хуже для вас.
Вернувшись домой — под впечатлением того мгновенного неясного промелька — она дважды перечитала Пушкина, но так и не обнаружила, где — вечно наготове — знаменитый отравитель носил с собою яд.
Она лежала на диване, бесцельно глядя в окно, — в этом ракурсе в сиреневых сумерках видна была крыша дома напротив — и старалась понять, откуда идет ощущение опасности, где скрыт ее источник. «Во мне самой? Нет, не «нервы»… а нечто вполне реальное, потаенное… Вчера я вышла на площадку — что я не смогла вспомнить, что?.. Успокойся, яда в доме уже нет.
Допустим, с большой натяжкой, что Агния нашла в аптечке и отсыпала порошок, но как она могла украсть ключи? Сказано же тебе: вероятно, слепок… там, в «жутком месте» возле трупа она возилась с ключами… Господи, не верится! Но проникнуть в больницу… самый строгий режим, и девочку пропустили без формальностей только потому, что свидание было обговорено за сутки… Что-то задело меня в нашем разговоре с нею, какая-то фраза. Их последнее столкновение на кладбище — тайна мертвых… нет, это уже не новость, над этой «тайной» я бьюсь уже почти две недели. Глеб следил за отцом… фотография выпускников… больная ждала в саду… нет, не то. Она учится в педагогическом… стоп! Горячо!»
В эту горячую минутку зазвонил телефон. Она вздрогнула, поспешила зажечь свет, взять трубку, чтоб рассказать другу о подозрениях следователя, облегчить душу… Одновременно вспыхнул свет в окне над аптечной вывеской. Алексей, без бинокля, весь на виду. Они в упор глядели друг на друга, страх словно вырвался наружу и обжег. Свет напротив погас, и через короткое время увидела она, как он в наброшенной на могучие плечи «афганке» переходит улицу.
— Попозже вечером? — рассеянно переспросила Катя. — Буду ждать, — положила трубку, бросилась на кухню; двор был пуст. Значит, он уже поднимается, один пролет, второй… Она распахнула входную дверь, синхронно повторилась недавняя сцена: Ксения Дмитриевна с аккуратным мусорным пакетом; мельком улыбнулась, деликатно посторонилась на лестнице, по которой медленно всходил он. «А хорошо, что она нас видела! — подумалось с мимолетной благодарностью. — Они меня охраняют».
