— Из вас никто не желает заниматься! — отчеканила Катя, досадуя скорее на себя: «я сама не желаю, я сама захвачена историей отнюдь не иностранной» — Ладно. Ты ведь о Глебе хочешь говорить, да?
На лице Дуни промелькнул страх.
— Нет!
Катя смягчилась.
— Ну и не надо, все пройдет. Время пройдет — забудешь.
— Нет!.. Екатерина Павловна, он действительно псих? Или у меня чердак поехал?
— Ты же не хочешь об этом…
— Не хочу. Вы мне только скажите: кто он?
— Хотела бы я это знать, — Катя вздохнула. — Что ты подумала, когда он тебя на дачу позвал?
— Ничего… весело было… ну, влекло.
— К Глебу?
— В нем была тайна. И осталась. Вот этот высказывался тут… — Дуня кивнула на диван, подразумевая, видимо, Алексея. — Ликер. Ну, пусть ликер. Я обожаю свободу… ото всего. Но мне с самого начала было с ним интересно, до всякого ликера.
— С Глебом?
— Ну. Он еще во дворе подошел, говорит: «Ты к англичанке идешь?»
— Откуда же он мог знать?
— А он раз видел, как я из вашей квартиры выходила.
— Как это? У вас разные дни.
Глеб и Алексей приходили заниматься по понедельникам и четвергам; по вторникам и пятницам — Агния, Мирон и Дуня.
— Ну, не знаю. Он внизу на площадке стоял и смотрел.
— Куда?
— Вверх. В общем, он посмотрел на меня и к окну отвернулся. Там и этот был, — Дуня опять кивнула на диван.
— Алексей Кириллович? — удивилась Катя. — На площадке?
— Нет, он по двору шел… уходил. Когда я во двор вышла, обернулся. Я их обоих потом в пятницу вспомнила.
— А Мирон тебя во дворе в машине ждал?
— Ага.
— Когда это было, Дунечка, не помнишь?
— Сейчас… на позапрошлой неделе.
Катя порылась на письменном столе, нашла маленький разноцветный календарь с евангельской символикой: Преображение Господне, праведники в белых одеждах устремлены ввысь, в нездешний свет, грешники падают в геенну огненную, обращаясь в прах.
— На позапрошлой неделе ты была у меня третьего, во вторник, и шестого, в пятницу.
— Третьего… точно! Я как раз подстриглась. — Дуня встряхнула безволосой головкой.
— Ничего, отрастут, — пробормотала Катя. — Как раз третьего Глеб пришел ко мне по объявлению. И Алексей Кириллович… но после Глеба. Странно. Ну ладно. Зачем все-таки он тебя на дачу пригласил?
— Просто так. Выпил, повеселел… нет, не то чтобы… в общем, как-то переменился, голова, наверное, прошла после анальгина. Мы танцевали…
— Присутствующие могли слышать про Герасимово?
— Не знаю. Мы не шептались. Он все про вас расспрашивал.
— Про меня? Что именно?
— Ну, замужем ли вы, есть ли у вас кто-нибудь…
