— Старик, надо искать работу, — сказал трезвый Саша, услыхав эту Колину винно-водочную бухгалтерию. — Иначе ты сдохнешь. У тебя просто мотор не выдержит.
Слонимский был трезвый не в том смысле, что трезвый — усидел уже полбанки, — а в переносном. Трезвомыслящий. Природа наградила его хорошими инстинктами. Даже стоя на четвереньках, он твердо стоял на ногах. Меланхолику Коле повезло, что они познакомились на журфаке, а потом судьба упорно вела обоих параллельными дорогами — пока не выяснилось, что им хорошо работать в паре. Увы, эта пара трудилась за троих, а водку хлестала за четверых, и в пьяном виде злостно пренебрегала условностями. Но кто знает, когда и в какую бездну отчаяния нырнул бы Коля, не пинай его время от времени деловитый Слонимский. И наоборот — Сашу, страдавшего известной небрежностью, характерной для одаренных художников, приучил носить галстук, отучил материться и в целом дотянул до уровня солидной центральной газеты никто иной, как журналист Королев. Пока еще держал свою меланхолию в рамках приличий и хорошо выглядел.
— Зачем искать работу? — Коля фыркнул и налил еще. — Работа не волк… То есть я хотел сказать, что сколько волка ни корми, а лесная промышленность в лес не убежит. Это у нас, как говорится, последнее прибежище негодяя.
— Надо, чтобы негодяя туда еще взяли!
— Думаешь, мы не такие негодяи?
— Думаю, там своих хватает!
— А ты зайди и спроси.
— А вот зайду и спрошу! — Саша взял стакан и замер. — Слушай, это же… Это же дно какое-то из пьесы Горького. Мы на полном серьезе обсуждаем, как устроиться в «Леснуху».
— А куда нам деваться? Я в принципе могу уехать. А у тебя семья. А я без тебя все равно долго не протяну. Мы заперты в Москве, старик.
— Уехать, — эхом повторил Саша. — Скоро начнут выпускать из страны, мне сорока на хвосте принесла.
— Ты же не стучишь.
— Всех отпустят. Таких, как я, помурыжат чуток, просто из вредности — и тоже.
— Ну и вали в свой Израиль. Будь здоров, старик!
Чокнулись, выпили, закусили.
— Никакого Израиля, — прочавкал Саша сквозь бутерброд. — Там одни евреи. Только США. И валить надо в первых рядах. На всех советских журналистов у американцев денег не хватит. Но, кто приедет раньше, тот успеет занять теплое местечко. Я закину удочку. Я знаю, кого спросить. Есть у меня знакомый с хорошими связями…
— Вот так просто? Возьмешь и уедешь?
Саша помотал головой.
— Только из-за моих. Даже больше из-за стариков. Пусть хоть пожрут вкусненького на старости лет. А потом… Ты что — откажешься? Не поедешь со мной?
