Начиная от Вейсгаупта-«Спартака» и до Карла Маркса, Троцкого (Россия), Белы Куна (Венгрия), Розы Люксембург (Германия) и Эммы Гольдман (Соединенные Штаты) мы видим непрерывное расширение этого всемирного революционного заговора по свержению цивилизации и переустройству общества на основе остановленного развития, завистливой злобы и невозможного равенства. <…> он был главной движущей силой всех подрывных течений XIX века, и вот, наконец, эта банда поразительных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за горло русский народ и превратилась практически в полных хозяев огромной империи.
Нет нужды преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма и в фактическом разжигании русской революции этим международным и по большей части атеистическим еврейством. Несомненно, она очень велика и, вероятно, затмевает усилия всех прочих участников>{124}.
Дополнительным источником подобных взглядов служило широкое международное хождение Протоколов сионских мудрецов. Эту фальшивку, еще до войны сфабрикованную в царской полиции, с 1919 года стали издавать в переводах на западноевропейские языки, и даже ее разоблачение в 1921 году никак не сказалось на том огромном влиянии, которое она оказала на контрреволюционное воображение. Тем не менее нечестивый брак антисемитизма и антибольшевизма приводил к самым разным результатам в разных европейских странах. К востоку от Рейна (и в первую очередь к востоку от Эльбы) анти-«жидобольшевизм» стоял за погромами и массовыми убийствами евреев, ставшими характерной и жуткой чертой европейской истории с 1920-х по 1945 год. Это главным образом происходило из-за того, что в восточноевропейских «зонах дробления» вину за «поражение», равно как и за крах государства, тоже возлагали на евреев.
Напротив, в Западной Европе, несмотря на выдвигавшиеся консервативной печатью и правыми организациями во Франции и в Великобритании резкие заявления о большевистском заговоре (который, по мнению Morning Post, был причиной забастовки Тройного союза британских профсоюзов в 1920 году, а по мнению французских газет — причиной всеобщей забастовки, произошедшей в том же году), власти заняли более взвешенную позицию и старательно проводили грань между местными воинствующими профсоюзами и отечественным социализмом, с одной стороны, и реальной угрозой, исходившей от русского коммунизма, с другой. Однако в зонах открытого идеологического конфликта и гражданской войны в Центральной Европе и Северной Италии антибольшевистские мифы обладали намного большим влиянием именно потому, что они помогали объявить проводниками иностранного влияния, а следовательно, абсолютно нежелательными элементами многочисленных оппозиционеров, порождавшихся на локальном и региональном уровнях всевозможными процессами изменений и распада, в реальности весьма отличавшимися от тех, что имели место в России.
