и
Avanti, финансируются Москвой, хотя ни та ни другая не поддерживала большевизм
>{113}. Точно так же и германской Независимой социал-демократической партии приходилось защищаться от обвинений в получении большевистских дотаций
>{114}. В ответ на возражения скептиков, утверждавших, что многие западные страны явно невосприимчивы к большевизму, теория заговора указывала на малочисленность и подпольный характер большевистского движения до революции, из чего следовало, что спящие ячейки и нелегальные организации затаились до поры до времени, ожидая момента кризиса или внутренней слабости. Согласно докладу французской службы безопасности, представленному в ноябре 1920 года, «большевистское золото» поступало в страну через агентурную сеть, созданную в Скандинавии (ненадежными считались и такие бывшие нейтральные страны, как Голландия и Швейцария). Перед лицом фактов, свидетельствовавших, что Швеция — «по своей природе буржуазная» страна, авторы доклада делали вывод: «Большевики, действующие в Швеции, вероятно, отказались от грубых методов в пользу длительной подпольной пропагандистской кампании»
>{115}.
Вместе с тем ответ французской службы безопасности явно намекает и на другие, более старые мифы о заговоре. Тот факт, что один из самых известных пробольшевистски настроенных французов, Жак Садуль — морской офицер, принимавший участие в восстании против интервенции Антанты в России, произошедшем на борту французского линкора, находившегося в Черном море, — был в то же время масоном, повлек за собой домыслы о том, будто французская ложа «Великий восток» симпатизирует если не методам большевизма, то по крайней мере его стремлениям>{116}. Что еще более существенно, французская полиция отмечала, что многие реальные или мнимые сторонники большевизма из числа бывших жителей Российской империи, находившихся во Франции, были евреями, причем один французский агент в ноябре 1918 года уверенно сообщал из Женевы: «Факт — то, что большинство большевистских вождей принадлежат к иудейской вере и имеют германское происхождение»>{117}. На вооружение была взята также одна из фундаментальных, как впоследствии выяснилось, мутаций антибольшевистской мифологии, а именно готовность белых русских эмигрантов приплетать свой давний врожденный антисемитизм к животной ненависти, испытывавшейся ими к революции, изгнавшей их из родной страны. Как отмечал один полицейский агент, в консервативных парижских кругах русских эмигрантов полагали, что «за международным революционным движением, готовым охватить весь мир, стоит мировой заговор, организованный масонами под руководством евреев, дающих на него деньги»
