Я аж поморщился — как-то он, бля, лихо так с взрывчатыми боеприпасами; понятно, что руку уже набил, но всё же. Батя мне весь мозг проел своей «техникой безопастности», — оно и понятно, с гранатами, или там хоть с детонаторами облажаешься — и останешься и без рук, и без глазиков. Вот как Спец. Нах надо.
Батя меня до возни с детонаторами не допускал, так что мне тут стало сразу интересно.
Выкрутив детонатор, Джексон освободил тиски, и зажал ими уже донце, то есть где у ВОГа вышибной заряд. И опять лихо так — чуть провернул, ухватив газовым ключом, корпус гранаты, — и просто отломил её от гильзы с вышибным порохом и капсюлем. Взял и отломил, в сторону, лишь хмыкнув и покосившись на то, как я невольно отстранился. При этом не переставая базарить:
— Как там у вас, в Башне?
— Да как… по старому, чо. Восстанавливаем понемногу.
— Пеоны наши пашут?
— Атож. Сегодня вот продристались двое. Жрут всякое грязными руками.
— Шленский, небось? Этот горазд пожрать.
— Не-а, Глеб Николаич «Строитель» и Костян.
— Костян — может, а от Глеб Николаича я такого не ожидал. Пожилой, вроде, человек, семейный, и трескать всякое…
— Ага. Я Костяна позавчера палкой отпиздил — тащицца, падла.
— Суро-о-ов… С Белкой вашей как?
— Опять этот, Пагар этот, приезжал торговаться. Прикинь — шоколад хочет, муку — не хочет, и «расписки Администрации к «Лещам» теперь по пять с четвертью ломит, — офигел!
— Дааа… Шоколад теперь все хочут, и «расписки» — мукулатура… дохнет Администрация. Хуле, если у вас есть — скидывайте. Пока берут…
— Ага, в столовой-то за расписку — целый обед! Только шмандовать далеко.
— Так-то ну, походу — ага… Да, грят, там такие «обеды» — что тащиться туда затраченных калориев не отобьёшь.
Жексон вынул из тисков коротенькую гильзу вышибного заряда с порохом, ссыпал порох в баночку, гильзу отставил в сторону, к таким же.
Подошёл к стоявшему в углу сверлильному станку, щёлкнул выключателем, и тот зажужжал, закрутилось сверло, на котором спирали не было видно — всё в чём-то белом, плотно, в белом таком порошке; и весь станок снизу обсыпан таким же порошком…
Джексон запросто взял и сунул, крепко удерживая в кулаке корпус гранаты, внутренности её в крутящееся сверло — из гранаты посыпался ему на руки всё тот же белый, высверленный порошок — взрывчатая начинка ВОГа.
Вытряхнув лишний, высверленный «порошок» в стоящую тут же коробочку, Джексон критически осмотрел отверстие, зачем-то его понюхал… потом покосился в мою сторону, и трагическим шёпотом быстро прошептал, с нарастающее истеричной интонацией:
