Несмотря на макроэкономические детали, ключевые моменты сюжета этого конфликта можно встретить в книгах из списка литературы любого гуманитарного университета. Самолюбие, политические махинации, преданность, уязвленная гордость и амбиции… Все это уже описано в великих драмах Шекспира или в обширных исторических трудах Фукидида.
Один из трейдеров начал чертить дерево вероятностей на доске. Было достаточно оснований полагать с учетом действующих лиц и обстоятельств, что Бундесбанк выберет антиинфляционную политику. Немецкие банкиры менее заинтересованы в сохранении других валют и понижении их курсов. В особенности это относилось к денежным единицам Италии и Великобритании. В экономике последней уже наступила рецессия. Поэтому повышение процентных ставок в Великобритании незамедлительно навредило бы британцам. Удержать на плаву новый обменный курс, по мнению трейдеров, можно было путем трех корректировок. Во-первых, поднять курс немецкой марки. Во-вторых, снизить курс британского фунта. Или, в-третьих, обменный курс валют выровнялся бы сам.
Трейдеры обсудили варианты развития всех трех сценариев. Немцы не собирались мириться с инфляцией из-за своей истории. Великобритания не могла допустить дефляцию из-за рынка краткосрочных ипотечных кредитов. Вывод казался очевидным: обменный курс валюты должен был адаптироваться. Стоимость фунта стерлингов практически наверняка упадет, и немецкий банк ничего не сделает для ее сохранения. Трейдеры отчетливо понимали: лучшая спекулятивная возможность заключалась в продаже английской валюты без покрытия[12]. Это было элементарно.
«Какова вероятность, что британскому банку придется девальвировать фунт стерлингов через три месяца?» — спросил один из трейдеров.
«Думаю, около 95%», — ответил мужчина у доски.
Все трое на мгновенье замолчали. В пределах валютных спекуляций, если они проведут продажу без покрытия британской валюты и ошибутся, то спустя время потеряют процент активов. Но если окажутся правы, то увеличат их на 15–20%.
«95% при ставке 20 к 1…» Последовало красноречивое молчание.
Наконец, лидер, глава всего фонда, спросил коллегу-инвестора, эксперта по иностранным валютам: «Сколько бы ты поставил в этой сделке?»
После паузы трейдер ответил: «Трехкратный капитал?»
Хедж-фонд на тот момент оценивался в 5 млрд долларов. Трехкратный капитал составлял 15 млрд долларов. Если бы трейдеры открыли позицию по продаже фунта стерлингов без покрытия и стоимость валюты на самом деле бы снизилась, то они бы однозначно сделали банкротом банк Великобритании. Это бы, в свою очередь, подорвало основы макроэкономической политики во всей Европе. Финансовый сектор в целом испытывал бы последствия этих действий на протяжении нескольких десятилетий. Сами трейдеры попали бы под особый контроль финансовых регуляторов по всей Западной Европе. Они стали бы самыми печально известными и в то же время наиболее превозносимыми валютными спекулянтами в мире.
