в Гарлеме 1940-х годов. Сто
ит густой дым, и в воздухе чуть ли не физически ощущается расовая напряженность. Техническое мастерство музыканта нарушает пространственно-временной континуум. По мере ускорения его игры вы становитесь свидетелем появления абсолютно нового вида музыки – бибопа.
А теперь включите альбом Дэвида Боуи Heroes 1977 года. Там есть слова «We can be heroes, just for one day» («Мы можем стать героями хотя бы на один день»). Окунувшись в эти строки, вы поймете отчаяние молодежной культуры, зараженной цинизмом. То, как живется юношам и девушкам без надежды на хорошую работу или лучшее будущее. Будто сегодняшний день — последний.
Оба музыкальных фрагмента открывают прямой портал в другие миры. Мы видим, как устроена реальность для джазового музыканта в Гарлеме во время Второй мировой войны и для молодых людей на улицах Лондона и Нью-Йорка в эпоху пост-панка. Благодаря музыке можно понять надежды и страхи, переполнявшие культуру в определенное время в конкретном месте. Мы узнаём, чему следовало воздать должное, а какие правила — эстетические, социальные или политические — изжили себя.
Глубокое влияние культуры подтверждает мой недавний опыт в Музее искусств округа Лос-Анджелеса. Я забрел в зал мусульманского искусства позднего Средневековья. На скамейке сидел пожилой мужчина с усталым лицом. Он смотрел на страницу рукописи «Собрание любителей» с акварельной иллюстрацией, на которой блестяще прорисованные золотые ангелы окружают умиротворенного Адама. Я стоял в конце зала, не желая тревожить мужчину, но он обернулся и заговорил с глазами, полными слез. Пожилой человек рассказал, что он нелегальный работник из Мексики. У него умерла мать, и мужчина тяжело переживал ее смерть. Казалось бы, рукопись создавали сотни лет назад в абсолютно чуждой моему собеседнику части света. Но пожилой мужчина ощутил с ней связь, решив, что художник желал своим родным того же, что и он сам. «Он хотел, чтобы они попали в красивое и спокойное место после смерти, — сказал мне новый знакомый. Затем на мгновенье задумался и добавил: — Наверное, он был как я».
Великое искусство проводит нас сквозь века. Позволяет прочувствовать жизнь в мирах, которые мы даже представить не могли. Увидеть, что кто-то оттуда «как я». В то же время искусство содержит предпосылки, которые формируют наши собственные миры, конкретные моменты истории.
В одних культурах приоритет отдается эффективности и порядку на совещаниях. В других собрания используют, чтобы заручиться поддержкой союзников и определить расстановку сил. Обед — это двухчасовое пиршество в одних мирах и десятиминутный перекус в других. Амбиции могут вызывать восхищение и цениться, а могут провоцировать упреки и насмешки. Эти негласные правила так далеки и одновременно так близки. Они бросаются в глаза, лишь когда особенно нужны или нарушаются: к примеру, новый сотрудник претендует на должность руководителя, и сотрудники компании узна
