Двигался я осторожно и тихо, хотя в этом, наверное, не было острой необходимости: издалека я услышал музыку. Не мелодичную, а резкую, тяжело бьющую по ушам. По сути, это даже не музыка, а отбивание ритма, от которого гудела земля. Как они умудряются наслаждаться этим?
Чуть позже, ближе к центру острова, на моем пути начали попадаться люди. Они и были источником странной ауры, поэтому я старался рассмотреть их повнимательней.
На первый взгляд они не представляли собой ничего особенного: молодые, по-дурацки одетые, грязные. Они сидели или лежали без движения, но оно и понятно: кому захочется двигаться в такую жару? Понимание приходило лишь тогда, когда я видел их глаза.
Пустые, еще не мертвые, но уже остекленевшие. Глаза, которые ничего не видят и не понимают, потому что за ними ничего нет. Не человек, а лишь пустота в человеческой оболочке. Все это я еще издалека прочитал в их ауре, но не смог истолковать.
Я еще никогда не видел людей в таком состоянии. Даже когда я вышел к ним, перестал скрываться, они не отреагировали, будто и не увидели меня вовсе. По их лицам блуждали тупые ухмылки, и не приходилось сомневаться, что они добровольно довели себя до такого состояния. Но зачем?! Это же… ну… противоестественно!
Мне неприятно было находиться рядом с ними, у меня начинала кружиться голова. Нужно было убираться отсюда, но я проявил упрямство. Я должен был понять, что происходит с ними — не только сейчас, а вообще, что происходило раньше. С этим островом что-то не так, в воде я ответа не нашел. Значит, найду на суше!
Как это со мной часто бывало, я переоценил свои силы. Очень скоро голова у меня не просто болела — она раскалывалась. Перед глазами становилось темно, словно чернила расплывались. В какой-то момент я упал на одно колено, а подняться уже не смог. Я зажимал уши руками, стараясь укрыться от рвущейся мне в голову энергии, но не получалось.
В целом, я хорошо управлял своими способностями, но бывали ситуации, вот как сейчас, когда что-то шло не так. И эти ситуации могли стоить мне жизни.
Не в этот раз. Я почувствовал, как кто-то берет меня под руку, помогает подняться. Видеть я пока не мог, но через пелену боли прорвался знакомый голос:
— Горе ты хвостатое… Ну вот и что мне с тобой делать?
— Зажарить на гриле и подать с лимонным соком, — пробурчал я.
— Не умничай, иди лучше!
Лита повела меня куда-то. Чем дольше мы шли, тем слабее становились чужие ауры. Мне казалось, что с меня снимают огромный груз.
