Ораторы произносят горячие речи. Это — товарищи Коба (Джугашвили), Михаил Калинин, Ипполит Франчески, Миха Бочоридзе, Миха Чодришвили и другие.
Берет слово и Прокофий Джапаридзе. Брови его гневно сдвинуты, глаза блестят. Взмахивая сжатой в кулак рукой, он говорит:
— Рабочие должны бороться за свои права! Протестовать против низкой заработной платы, плохих условий работы, издевательств! Если хозяева откажутся исполнять наши требования, надо объявлять забастовки!..
Раздаются дружные аплодисменты.
Но договорить «Неистовому» не удается. Один из рабочих, поставленных в охрану, свистит в два пальца. Все оглядываются: по дороге, ведущей к месту «пикника», приближается всадник. Моментально наливаются чарки, и вся компания дружно затягивает одну из грузинских народных песен. А всадник все ближе и ближе, теперь уже видно, что это стражник. Прокофий что-то заговорщически шепчет товарищам, те весело улыбаются, перемигиваются и согласно кивают головами.
Стражник, не сходя с коня, устрашающе шевелит усами и строго спрашивает:
— Что это у вас здесь происходит? По какому праву?
Вместо ответа Джапаридзе наливает полный рог вина и подносит уже спешившемуся «стражу порядка».
— Господин начальник! — громко говорит он. — По старинному грузинскому обычаю мы собрались здесь, чтобы выпить, закусить и спеть наши любимые песни. Я не прошу вас петь с нами песни, я прошу вас с нами выпить!
И пока стражник, все еще с недоверием, берет в руки рог с вином, Прокофий подает незаметный знак, и все поднимают чарки, чокаются и хором горланят:
— За ца-ря!..
Не выпить за царя стражник не может и, запрокинув голову, опустошает рог. Он тянется к закуске, но ему вновь протягивают наполненный рог и опять хором:
— За оте-че-ство!..
Не выпить за родину тоже никак нельзя. Стражник опустошает второй рог. Ему тут же подносят третий и уже с ноткой издевки в голосе произносят: — За ве-ру!..
После трех рогов «за веру, царя и отечество» _ стражник порядком осоловел. Только тогда его усадили и позволили закусить. Но чарка следовала за чаркой, и незваный гость все больше и больше пьянел.
А тосты становились все смелее и смелее. Кто-то провозгласил:
— За пролетариат!
Все чокнулись и выпили, а вместе со всеми и стражник.
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
У стражника уже заплетался язык, и, ровным счетом ничего не понимая, он что-то бормотал…
Наконец Джапаридзе встал и громко сказал:
— За революцию, товарищи!
— За лево… рево… Кто дозволил?..
