Народ для Нурдаля Грига — это в первую очередь моряки, хотя он знал людей других слоев и профессий и восхищался ими. Он писал с чувством восторга и преклонения о тех, кто возделывает землю, с таким же чувством он писал о фабричных рабочих. Но больше всего его волновала судьба моряков; романтическое сознание Нурдаля Грига, или та часть его, которая была настроена на романтическую волну, было до краев полно мыслями о людях, чья жизнь протекала на морях и в гаванях.
И если нужна какая-то точка отсчета для постижения личности Нурдаля Грига, то мы предлагаем слово море. Море, которое всеобъемлюще, оно связано со всем происходящим в мире. Другое слово — Норвегия. И долго, а вероятнее всего, всегда, Норвегия была для него той единственной страной, которая вызывала у него столь трепетное чувство, что он никак не мог воспринимать ее рационалистически. Он пытался, как подобает современному человеку, просто включить ее в свою систему видения мира, то есть пытался рассматривать Норвегию просто как одного из участников международной политической игры. Идеальная фигура в этой игре! Мелочный националистический патриотизм никогда не был свойствен Григу, но когда в Норвегию пришла война, он, естественно, испытал прилив патриотических чувств. В глубине его души всегда жило нежное чувство, связанное с восприятием, присущим волшебному миру детства, что где-то вдали море, а все остальное — Норвегия.
Снова и снова в своих стихах он возвращается домой в Норвегию, всегда с моря. И прекраснейшее выражение этого чувства запечатлено в написанном во время войны в эмиграции стихотворении «Новогодний привет Норвегии», там, где говорится о письме:
Не имеет конца и начала
То письмо, что мы пишем давно,
На бумаге — ни слова, ни буквы,
И не знаем, дойдет ли оно.
Мы писали его в пространство
Небосводу и волнам морским,
И никто не узнает дома,
Что письмо адресовано им.
И послушайте, как же он донес до нас это послание, которое не смог бы донести никакой почтальон:
Но сердца наши знают дорогу,
И мы сами его донесем.
Потом следует самый драматический момент:
В новогоднюю ночь на берег
Мы сойдем в густой снегопад,
Разойдемся по тропкам знакомым
Десять тысяч отважных ребят.
И наконец:
Детство наше, милое детство
Роща, улица, дом на холме,
Каждый двор, где детьми мы играли,
Нам дорогу укажет во тьме.
Пусть враги снимают карты
Не удастся им начертать
Ту страну, что вместе с дыханьем
Нам навечно оставила мать.
Все за нас — и крестьянский хутор,
