– Вот посмотрите, Владимир Николаевич, здесь пройдут трубы, подающие воду для двигателей, а параллельно им… вот, на чертеже они показаны… трубы к помпам. Заметьте, помпа не одна. Размещаться они будут здесь, здесь и здесь. Что до вертикальных, то здесь те, которые создадут тягу…
– О, понимаю, приподнимать нос… forçage…
– …И не забудьте плиту для готовки…
– Для камбуза, вы хотите сказать? Но помилуйте, зачем?
– Ну как же, а если дальнее плавание?
– Все походы будут ограничиваться Чёрным морем. Вы же видели карты?
– Всё так, но что, если ждать в засаде? У нас, правда, такого не бывало, но ваша обстановка другая…
– …Я бы рекомендовал наши компас и хронометр, они как-то привычнее…
Наступила тёплая крымская весна. В середине марта Англия и Франция объявили войну России. А двадцать пятого корабль был спущен на воду.
Конечно же сам корабль, покачивающийся возле самодельного пирса (только магия земли, как легко понять), отнюдь не означал его готовности. Оставалось полно отделочных и дополнительных работ, уж не говоря о главной: установке и юстировке кристаллов-движителей. Неожиданный затык вызвала необходимость установки замка на двери в капитанскую каюту. Заказчики настаивали, чтобы замок был здешней работы, но установить петли на металлическую дверь – а других не было – оказалось не простым делом. Врезных же замков в распоряжении не было. В конце концов петли просто подсоединили сваркой.
И уж совсем неожиданным вышел жаркий спор среди морских лейтенантов и сухопутного казака о названии. Правда, с самого начала сошлись на том, что за такой малостью (кораблик получился водоизмещением сто пять британских тонн[8]) беспокоить адмирала Нахимова не стоит. Но сразу же после этого пошли потоком разногласия.
Первым делом отвергли наименование в честь святых – Мешков резонно указал, что это будет не слишком понятно иноземцам. И тут же предложил «Быстрый» или «Стремительный».
– Скорость-то у нас какая будет? А? Вот пусть название и означает…
На этот раз воспротивился Семаков:
– Слишком уж намекает на боевые характеристики. Могут задуматься те, кому не надо.
– А вот ещё…
Неболтай довольно долго слушал препирательства, а когда спор утих сам собой за неимением устраивающих всех вариантов, вдруг предложил:
– Что если «Морской дракон»?
– Откуда взял такое?
– А водится тут рыбка, она так и называется, сама из себя маленькая, а ядовита сверх меры. Как уколешься о плавник – так света не взвидишь. И выходит, значит, что мы, дескать, малы, да удалы; опять же, в честь нашего Горыныча.
