– Зовите меня ребе Давид.
Ювелир суетливо стал проверять камни на твёрдость. Из ящичков извлекались какие-то совершенно неизвестные присутствующим кристаллы, оглядывались, процарапывались. Наконец Моисей нерешительно произнёс:
– Очень похоже на горный хрусталь, но таких цветов я в жизни не встречал…
И снова подала голос дама с железным голосом:
– Вот на этот раз чистая правда. Вы, разумеется, не могли встречать таких цветов, я это уже говорила. Сейчас вы думаете, удастся ли эти камни продать.
Казак продолжал молчать, но перехватил выразительный взгляд раввина, направленный на единоверца. Тот всё ещё думал. И пожилой в очередной раз вмешался:
– Мне кажется, их можно продать в Константинополе.
Владелец магазина изумлённо поднял брови, но противоречить не решился. Давид выплюнул несколько фраз на чужом языке. Полностью их не понял никто, кроме евреев; а князь Мешков сразу распознал швабский диалект[7], его он научился немного понимать, общаясь с уроженцами Вюртемберга в Петербурге.
Ребе Давид немедленно перевёл сказанное на русский:
– Дама и господа, я сказал, что при продаже этих камней можно воспользоваться связями наших соплеменников в Оттоманской Порте. Но, по моему скромному мнению, не стоит продавать именно эти камни немедленно. Если у вас есть возможность достать другие, поменьше, скажем, вот такие… – раввин отмерил полногтя своего мизинца, – то их переслать в Константинополь. Они пошли бы на серьги. А уж по продаже сказать покупателю: дескать, есть возможность достать нечто большее, что пошло бы на подвеску. За изрядную цену.
Женщина почему-то кивнула. Все четверо пришельцев переглянулись. Первым отреагировал лейтенант Мешков. Его голос был насквозь пропитан официальностью.
– Константинополь – столица Порты… – С очевидностью сказано было для сведения иностранцев, поскольку все прочие это и так знали. – А Российская империя находится в состоянии войны с турецким султаном. Сделка представляется мне рискованной. И к тому же это будет торговля с врагом.
В тёмных глазах раввина князю почудилась чуть заметная улыбка, хотя тон ответа был вежливым, даже почтительным.
– Ваше сиятельство, осмелюсь напомнить, что эта дама и этот господин, – поклон в сторону иноземцев, – не являются, насколько я понимаю, подданными российского императора. Что до вашего опасения: да, за риск придётся уплатить. Вы получите не более четверти той цены, которую дадут в Константинополе.
Далее последовало короткое совещание Мариэлы и Тифора на неизвестном языке. Разумеется, евреи не поняли ни слова, а русские промолчали. Но достаточно скоро те снова перешли на понятный язык.
